Большинство исследователей, оценивающих состояние общественного здоровья населения на постсоветском пространстве, традиционно оперируют тремя группами индикаторов: демографическими показателями; показателями заболеваемости и инвалидности; показателями, характеризующими физическое развитие. Неполнота подобной оценки состоит в отсутствии учета качественной стороны здоровья, а также в том, что большая часть показателей носит негативный характер (наличие, распространенность той или иной патологии, случаи смерти, потери трудоспособности и т.п.). Данный подход к изучению и оценке здоровья населения является традиционным [8, 39, 48, 54, 55]. Он отражает сложившийся стереотип, при котором внимание медицинской науки направлено в основном на изучение патологии, и исходит из определения здоровья как состояния, противоположного нездоровью.

Другой подход к определению здоровья базируется на том, что количество и качество здоровья наиболее полно раскрываются через такие показатели, как потенциал, баланс и ресурсы здоровья [28, 37, 68]. Согласно этому подходу здоровье — «сумма резервных мощностей основных функциональных систем» ( Н.М. Амосов); «процесс сохранения и развития психических, физиологических и биологических функций, оптимальная трудоспособность и социальная активность при максимальной продолжительности жизни» (В.П. Казначеев). Такой подход во главу угла ставит потенциал индивидуума и группы (общества).

В отношении детей, по мнению И.М. Воронцова, к определению здоровья следует добавить еще и отсутствие причин и факторов риска, препятствующих оптимальному развитию. И.М. Воронцов выделяет социально ориентированные критерии в пространстве «здоровье – болезнь»: нарушения, ограничение жизнедеятельности, социальная недостаточность. Данная точка зрения [5, 24, 27, 36 — 38, 59, 64] подчеркивает важность оценки социальной компоненты и степени ее влияния на возможность реализации имеющегося потенциала.

Определение, отраженное в Уставе ВОЗ, объединяет все три подхода: здоровье — это состояние полного физического, духовного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов [40].

В научных исследованиях и практической деятельности нередко рассматриваются только отдельные грани общественного здоровья. Репродуктивное здоровье [46] как категория здоровья общественного является одним из основных критериев эффективности социальной и экономической межведомственной политики государства, фактором национальной безопасности. Ухудшающееся состояние соматического здоровья населения и рост патологии органов репродуктивной системы в сочетании с демографическим кризисом [17] объясняют повышенное внимание многих исследователей к репродуктивному здоровью. Социальная обусловленность процессов репродукции объясняет вовлечение в решение проблем репродуктивного здоровья научного сообщества на всем постсоветском пространстве, в частности социологов [1, 10, 11, 15, 22, 26, 41, 42, 49, 56]. Проблемы репродуктивного здоровья детей и подростков активно обсуждаются также социальными педагогами [29 – 31, 65] и психологами [18, 32, 35, 51].

Обобщенные индексы, характеризующие репродуктивное здоровье, пока не разработаны, поэтому большинство авторов экстраполируют методологию исследований общественного здоровья на область репродуктивного здоровья и рассматривают лишь отдельные его составляющие. Тем не менее, анализируя литературные данные, можно выделить три группы факторов:

1)      демографические показатели данного региона (общие и специальные коэффициенты естественного движения населения, младенческая и перинатальная смертность, материнская смертность);

2)      некоторые показатели, характеризующие состояние здоровья населения исследуемого региона (частота экстрагенитальной патологии беременных, характер гестационных осложнений и осложнений родового акта, частота бесплодия в браке, распространенность генитальной и экстрагенитальной патологии, частота нарушений сексуального здоровья, распространенность ИППП);

3)      санитарно-статистические данные о распространенности использования тех или иных методов контрацепции и частота искусственных прерываний беременности.

Ряд российских авторов [47] предлагает использовать в комплексной оценке репродуктивного здоровья семьи наличие факторов риска формирования патологии репродуктивной системы, а именно наследственный фактор, экологические вредности, стрессовое воздействие, вредные привычки, характер питания, уровень санитарно-гигиенических знаний, соматическую патологию.

В оптимальных условиях имеет место состояние баланса репродуктивного здоровья, т.е. равновесия между репродуктивным потенциалом и действующими на него факторами; репродуктивные ресурсы, т.е. возможность изменять баланс в положительную сторону и тем самым увеличивать репродуктивный потенциал, индивидуальны. Такой подход оправдан: во-первых, данные по практически всем показателям, характеризующим репродуктивное здоровье населения на постсоветском пространстве, таковы, что о состоянии баланса репродуктивного здоровья не может быть и речи, правильнее рассматривать уровень репродуктивного потенциала (достаточно низкий); во-вторых, с возрастом все показатели индивидуального здоровья, как правило, ухудшаются.

Проанализировав научные источники, мы выделили две принципиально отличные позиции авторов по отношению к понятию репродуктивного потенциала населения.

Первая позиция условно названа нами «биологической моделью»: репродуктивный потенциал понимается как способность человеческой популяции к воспроизводству и отражается уровнем нетто-коэффициента воспроизводства (количество рожденных девочек и вероятность их дожития до репродуктивного возраста) [2]. В данной трактовке репродуктивный потенциал реализован полностью, если всякая беременность заканчивается родами; аборт является наиболее значимым фактором, снижающим репродуктивный потенциал населения [3, 9]. Так, С.П. Баранов [3], исследуя проблемы изменения репродуктивного потенциала российских сельских женщин, предложил показатель, характеризующий репродуктивный потенциал женщин: эффективность наступившей беременности.

В условиях демографического кризиса исследования, посвященные проблемам репродуктивного потенциала, востребованы в любом контексте. Тем не менее, «биологическая модель» ограничивает не только характеристики ситуации (сужая временные рамки), но и возможности прогноза, поскольку недостаточно отражает действие основных здоровьеформирующих факторов. Формирующие здоровья были выделены и сгруппированы акад. Ю.П. Лисицыным как факторы образа жизни, генетики и биологии человека, внешней среды, здравоохранения [53]. Современные данные подчеркивают важность для здоровья именно социальных факторов [4, 6, 7, 12, 14, 16, 19 —21, 23, 24, 27, 33, 36, 45, 52, 58, 60 — 64]. Кроме того, «биологическая модель» не учитывает некоторые социальные особенности (в том числе планирование семьи): на наш взгляд, утверждать, что репродуктивный потенциал населения оптимально реализован при завершении каждой беременности родами, принципиально неверно. При наличии социальной установки на малодетную репродуктивную линию следует говорить уже не столько о факте завершения беременности, сколько о факте ее наступления и качестве данного процесса (прегравидарная подготовка).

Вторая позиция более полно характеризует репродуктивное здоровье и репродуктивный потенциал населения, поскольку рассматривает не только биологический, но и социальный его компонент, сочетание потенциального уровня здоровья и возможностей его практической реализации. Наиболее четко она выражена в работах исследователей Санкт-Петербургской государственной педиатрической медицинской академии (СПбГПМА), использующих понятие репродуктивного потенциала прежде всего применительно к детям и подросткам. Определяя репродуктивный потенциал девочек, В.К. Юрьев отмечает, что «под репродуктивным потенциалом следует подразумевать уровень физического и психического состояния, который позволяет при достижении социальной зрелости воспроизводить здоровое потомство» [66].

. Характеризуя состояние репродуктивного здоровья мальчиков Санкт-Петербурга, В.К. Юрьев, Г.И. Куценко, Т.Ю. Кожуховская, П.Н. Кротин оценили распространенность среди мальчиков общесоматических заболеваний и нарушений со стороны репродуктивной системы, состояние физического и полового развития; по данным опроса выявили репродуктивные установки юношей и наличие медико-социальных факторов риска формирования патологии репродуктивной системы. Репродуктивный потенциал как мальчиков, так и девочек оценен авторами как чрезвычайно низкий.

Работы по изучению репродуктивного потенциала населения Беларуси осуществлялись на основе оценки некоторых составляющих потенциала женского населения отдельных регионов. Комплексное исследование репродуктивного потенциала девушек-подростков Витебского региона проведено Н.П. Жуковой [13]. В основу была положена программа оценки репродуктивного потенциала девушек, предложенная В.К. Юрьевым, дополненная авторами и включавшая следующие критерии: социально-экономический портрет семьи, психологическая характеристика, репродуктивные установки, репродуктивное поведение и информированность по вопросам репродуктивного здоровья, течение перинатального и постнатального периода, физическое развитие, половое развитие и степень полового созревания, инфекционный индекс, наличие хронической и экстрагенитальной патологии и степень ее компенсации, наличие гинекологической патологии в анамнезе и на момент обследования [13]. Выводы, сделанные авторами, указывают на низкое качество репродуктивного здоровья группы «резерва родов». Для его улучшения предложен комплекс социально-медицинских мероприятий, определяющих первичный, вторичный и третичный этапы профилактики; разработана система прогнозирования нарушений репродуктивной функции [12].

Итак, репродуктивный потенциал — это уровень физического и психического состояния отдельного человека (комплексный индивидуальный показатель, отражающий единство биологического и социального состояния индивидуума), который в оптимальном случае позволяет воспроизводить здоровое потомство и обеспечивать баланс репродуктивного здоровья. Оптимальный случай наступает тогда, когда негативное влияние медико-социальных факторов риска сведено к минимуму и биологические резервы организма высоки. Однако необходимо подчеркнуть, что характеризовать репродуктивное здоровье с позиции оценки репродуктивного потенциала уместно лишь при рассмотрении населения детского и фертильного возраста. С позиции изучения репродуктивного здоровья как основы демографической безопасности страны более оправданной является оценка уровня суммированного репродуктивного потенциала населения региона применительно к более широкой возрастной группе — молодежи (обоих полов). Именно молодежь, в частности когорта, рожденная в период расширенного воспроизводства середины 80-х годов, — опора возможной стабилизации демографической ситуации в стране.

Репродуктивное поведение – «система действий и отношений, опосредующих рождение или отказ от рождения ребенка в браке или вне брака». Репродуктивное поведение «не сводится к репродуктивному здоровью…, оно предполагает полное осуществление репродуктивного цикла (зачатие—беременность—роды). Нарушение непрерывности этого цикла достигается через контрацептивное поведение, которое все шире распространяется при снижении потребности в детях до 1 — 2 детей» [55]. Движущей силой репродуктивного поведения является потребность в детях, выражаемая посредством репродуктивных установок — психического состояния личности, обусловливающего взаимную согласованность разного рода действий, характеризующихся положительным или отрицательным отношением к рождению определенного числа детей» [55]. Среди репродуктивных установок выделяют установки на количество детей в семье (рожденных, усыновленных), пол ребенка, установки к беременности и ее исходу, интергенетические интервалы; близки к репродуктивным установки контрацептивного поведения. Репродуктивные установки реализуются прежде всего под влиянием индивидуальных репродуктивных мотивов, на формирование которых влияют экономические, психологические, биологические и социальные факторы. 

Останавливаясь на социальных факторах, формирующих репродуктивное здоровье населения, необходимо подчеркнуть неоправданную гендерную диспропорцию, а именно сосредоточение внимания большинства исследователей на вопросах акушерства и гинекологии. Исследования, предметом которых являются составляющие репродуктивного здоровья мужчин, единичны [34]. Тем самым недооценивается роль мужского фактора в сохранении репродуктивного здоровья семьи. Вовлечение мужчин в процесс охраны репродуктивного здоровья, согласно ВОЗ, имеет два основных аспекта [79]:

1)      собственно мужское репродуктивное и сексуальное поведение: характеризуется степенью ответственности (ответственное родительство, безопасное сексуальное поведение и поддержка пренатального здоровья);

2)      восприятие мужчинами потребностей партнеров (женщин), поддержка в вопросах реализации нужд женщин в охране их репродуктивного здоровья и осуществлении репродуктивных прав; характеризуется степенью участия (гендерное равенство, партнерство в вопросах рождения и воспитания детей, контрацепция).

Высокий уровень репродуктивного здоровья подразумевает полную реализацию репродуктивных прав граждан, к которым относятся: свобода выбора в репродуктивном поведении, включая право в выборе супруга, количества детей и величины интергенетических интервалов; доступ к квалифицированной информации и средствам по удовлетворению нужд, связанных с репродукцией и сексуальным здоровьем; гендерное равенство; сексуальная и репродуктивная безопасность, в том числе свобода от насилия и право на конфиденциальность.

Безусловно, сохранение здоровья общества – комплексная задача государственной важности. Однако основной государственной системой социально-экономических и медицинских мероприятий, цель которых — повышение уровня здоровья человека и населения в целом, является здравоохранение. Общемировая тенденция развития здравоохранения в области репродуктивного здоровья — стандартизация медицинских услуг [50], приоритет медико-социальных программ, в частности по профилактике сексуального насилия и пропаганде гендерного равенства [75, 81], профилактике ИППП [73, 80], планированию семьи и работе с молодежью [71, 72, 74, 76 — 78]. Так, в оценку репродуктивного здоровья населения региона эксперты ВОЗ включают следующие данные [44]:

1.       Показатели безопасного материнства: уровень неонатальной смертности; мертворождаемость; процент новорожденных с низкой и очень низкой массой тела; материнская смертность; дородовый патронаж; частота криминальных и самопроизвольных абортов; своевременность оказания квалифицированной помощи (согласно протоколам) при послеабортных осложнениях; распространенность акушерских осложнений и оказание экстренной помощи; знание женщинами фертильного возраста не менее двух симптомов угрожающих акушерских осложнений; распространенность медицинской помощи при родах, в том числе процент родов путем кесарева сечения; распространенность противостолбнячной вакцинации; распространенность послеродового патронажа; распространенность БЦЖ и противополиомиелитной вакцинации новорожденных.

2.       Показатели, отражающие уровень профилактики ИППП, включая ВИЧ/СПИД: ВИЧ-безопасность переливаемой крови; распространенность ИППП, распределение их по возрасту и полу; уровень качества медицинской помощи пациентам с ИППП (соотношение пациентов, прошедших через диагностику и лечение по протоколам, и общего числа пациентов с ИППП); степень подготовленности медицинского персонала для оказания помощи при ИППП; использование медицинскими работниками общих мер профилактики; знание населением назначения и правильного использования презервативов; уровень использования населением презервативов при случайных сексуальных контактах.

3.       Показатели, отражающие развитие системы планирования семьи: уровень распространенности контрацептивов среди женщин репродуктивного возраста; степень подготовленности медицинских работников по вопросам планирования семьи; знание населением основных вопросов планирования семьи; уровень эффективности системы снабжения контрацептивами.

4.       Показатели, характеризующие репродуктивное здравоохранение молодежи: частота ИППП среди молодежи; процент родов и абортов среди молодых женщин; распространение использования контрацептивов (отдельно - презервативов) среди молодежи; качество услуг репродуктивного здравоохранения для молодежи (диагностика, лечение и консультации, выполненные согласно протоколам (стандартам)).

5.       Показатели, отражающие профилактику сексуального насилия: частота случаев сексуального насилия, распределение по возрасту и полу; наличие во всех медицинских учреждениях средств для предотвращения передачи ВИЧ/СПИД; степень удовлетворения потребности населения в презервативах; распространенность и своевременность (не позднее первых 3 дней) специализированной помощи (медицинской и психосоциальной) для пострадавших, включая наличие протоколов оказания помощи; наказание виновных в сексуальном насилии (раскрываемость преступлений); распространенность обучения оказанию помощи пострадавшим среди медицинских работников.

В Республике Беларусь последовательно проводится работа по реализации Концепции охраны репродуктивного здоровья, сформулированной в 1994 г. на международной Каирской конференции по народонаселению и развитию, которая включает [46]: содействие безопасному и ответственному поведению, особенно в подростковом возрасте; снижение числа абортов и обеспечение условий для их безопасного проведения; профилактику, своевременное выявление и лечение ИППП; охрану прегравидарного здоровья и обязательную прегравидарную подготовку; лечение бесплодия; обеспечение эффективной антенатальной охраны плода и безопасного материнства; раннее выявление и лечение онкопатологии репродуктивной системы; профилактику патологии климактерия; создание службы планирования семьи; вовлечение мужчин в процесс охраны репродуктивного здоровья, партнерство; искоренение всех форм гендерного насилия.

Таким образом, для получения полной оценки уровня репродуктивного здоровья населения   необходимо комплексное исследование, основанное на учете следующих факторов:

1.      физического состояния населения (соматического и генитального здоровья);

2.       биологических (демографических) факторов, характеризующих особенности воспроизводства популяции;

3.       социологических данных, характеризующих:

a)       уровень распространенности факторов риска в оцениваемой социальной среде (семье как ее основной социальной единице),

b)      уровень осознания населением наличия данных факторов,

c)      осознание населением необходимости устранять негативное влияние факторов риска,

d)      степень практической реализации самосохранительных установок;

4.       данных об эффективности функционирования социальных институтов, регулирующих состояние охраны репродуктивного здоровья населения, таких как государственная политика, система образования, средства массовой информации, и в первую очередь данных об эффективности системы здравоохранения в области охраны репродуктивного здоровья детей, мужчин и женщин;

5.       экологической характеристики исследуемого региона.

Мы полагаем, что методология исследования репродуктивного потенциала молодежи должна исходить из принципа неразрывности оценки медицинских и социальных данных и может осуществляться посредством обобщения и анализа комплекса сведений:

А. О физическом состоянии исследуемой группы населения. Данные для анализа могут быть получены посредством обработки первичной медицинской документации и обобщены с выделением таких показателей, как:

      частота экстрагенитальной патологии беременных,

      характер гестационных осложнений и осложнений родового акта,

      распространенность генитальной и экстрагенитальной патологии (в том числе среди детей).

Оптимальным показателем, характеризующим физическое состояние молодежи, является патологическая пораженность — частота патологии, устанавливаемая при проведении единовременных медицинских осмотров (обследований), в результате которых учитываются все заболевания, а также преморбидные формы и состояния. В силу сложившейся медицинской практики единовременные медицинские профилактические осмотры не охватывают все категории репродуктивно активного населения. Поэтому наиболее доступными для анализа являются сведения о состоянии беременных женщин и детей. Наименее доступны для исследования данные о состоянии здоровья мужского населения (за исключением данных медицинских осмотров призывников и лиц, проходящих медицинское освидетельствование при оформлении водительской документации, которые, в свою очередь, не включают результаты осмотра урологом, андрологом). Сексологическое профилактическое обследование в нашей стране не практикуется вовсе.

Б. Для оценки репродуктивного потенциала молодежи анализу должны быть подвергнуты сведения социального характера, позволяющие получить представление о качественной стороне здоровья и факторах риска:

1)      об уровне медицинской грамотности исследуемой группы населения в вопросах репродукции (сексологическое воспитание, основы планирования семьи и ответственного родительства);

2)      о распространенности использования тех или иных методов контрацепции;

3)      о превалирующих в изучаемой среде установках и моделях поведения в областях, связанных с соблюдением норм и принципов здорового образа жизни, в том числе в вопросах гендерного равенства и насилия в семье;

4)      о популярных моделях репродуктивного поведения.

Для получения данных медико-социального характера исследователь должен быть знаком с основами социологии медицины. Обязательно соблюдение принципа репрезентативности выборки. Оптимальным методом получения социологического материала является анонимный анкетный опрос. Интимность вопросов, связанных с репродукцией, требует соблюдения принципа учета гендерного признака: разработка отдельных опросников для мужской и женской части выборки, раздельное проведение опроса. Разделение женской части выборки может быть осуществлено по нозологическому признаку с выделением, например, таких групп, как «бесплодие», «беременность с ориентацией на рождение ребенка или роды», «искусственное прерывание беременности».

В. Оценка репродуктивного потенциала населения должна включать анализ статистических данных: показателей естественного движения населения, младенческой и перинатальной смертности, материнской смертности; частоты искусственных прерываний беременности среди молодёжи и лиц активного репродуктивного возраста; соотношения аборты / роды в соответствующих возрастных группах.

Наконец, необходим учёт данных об эффективности здравоохранения в области охраны репродуктивного здоровья населения. Как известно, выделяют три основных аспекта эффективности здравоохранения: медицинский, экономический и социальный. Медицинский аспект по своей сути безусловен — совокупность результатов лечебно-диагностического воздействия подвергается непрерывному контролю. Он также является основной предпосылкой экономического аспекта эффективности (прямого и косвенного вклада здравоохранения в народное хозяйство). Что касается социальной эффективности здравоохранения, то она не обусловлена целиком и напрямую медицинской эффективностью. Безусловно, снижение смертности и инвалидности, рост продолжительности жизни, увеличение периода трудоспособности во многом связаны с медицинским аспектом, однако социальная эффективность, применительно к репродуктивному здоровью, включает и формирование осознания населением необходимости удовлетворения репродуктивных прав и понимания этих прав вообще. Социальную эффективность здравоохранения в области охраны репродуктивного здоровья характеризуют, в частности, оценка населением работы лечебно-профилактических учреждений, поведенческие модели взаимодействия “врач – потребитель медицинских услуг”, степень удовлетворения потребностей целевой группы в услугах по охране репродуктивного здоровья. Эти данные также могут быть получены при анонимном социологическом опросе.

Оценка репродуктивного потенциала молоежи необходима для выявления роли отдельных факторов риска в нарушениях репродуктивного здоровья и разработки методов прогнозирования и профилактики патологии, прогнозирования демографической ситуации в регионе, прогнозирования состояния здоровья беременных, рожениц, родильниц, новорожденных, т. е. для разработки медико-социальных мер, направленных на укрепление репродуктивного здоровья населения и улучшение демографической ситуации. Данные исследования и оценки репродуктивного потенциала населения региона должны стать основой перспективного планирования работы региональных акушерско-гинекологической, андрологической и педиатрической служб, научного обоснования программ в области семейной политики.

Литература

1.       Андрюшина Е.В. // Тез. докл. и выступл. на II Всерос. социолог. конгр. «Российское общество и социология в ХХI веке: социальные вызовы и альтернативы»: В 3 т. – М.: Альфа-М, 2003. – Т.3. — С. 799 – 800.

2.       Бабенко А.И. // Бюлл. СО РАМН. – 2003.— N 2 (108). – С. 23 – 27.

3.       Баранов С.П. Комплексная медико-социальная оценка репродуктивного потенциала женщин, проживающих в сельском районе: Дис. … канд. мед. наук. – СПб., 2000.

4.       Бодрова В.В., Голдберг Х. // Социология медицины. – 2002. — N 1. – С. 21—32.

5.       Ваганова Л.И. Медико-социальная характеристика студентов-подростков, новые подходы к совершенствованию организации медицинской помощи: Автореф. дис. … канд. мед. наук.– Уфа, 2003.   

6.       Вареник А.А., Жукова Н.П. // Республ. науч.-практ. конф. «Беларусь: 10 лет после Каирской международной конференции по народонаселению и развитию» (27. 11 — 29. 11. 2003 г.): Сб. тез. —Мн., 2003. – С. 171 – 172.

7.       Вишняков Н.И., Петрова Н.Г., Целух Ю.С. и др. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2002. — N 3. – С. 20 — 22.

8.       Глушанко В.С. Общественное здоровье и здравоохранение. Курс лекций. – Витебск: ВГМУ, 2001. 

9.       Голдырева Е.В., Кобаидзе Е.Г. // РМЖ. – 2003. – Т. 11, N 27. http://www.rmg.ru/rmg/t11/n27/1528.htm).

10.     Денисенко М.Б., Далла Зуанна Ж.- П. // Социологические исследования. – 2001. —N 2.– С. 83 — 87.

11.     Денисов Б.П., Сакевич В.И. // Социологические исследования. – 2004.— N 1. — С. 75 – 85.

12.     Жукова Н.П. // Мед. новости. – 2002. — N 7. – С. 71 – 73.

13.     Жукова Н.П. Прогнозирование репродуктивного здоровья девушек-подростков и женщин резерва родов: Автореф. дис. ... д-ра мед. наук.– Мн., 2002.

14.     Журавлева И.В. // Социологические исследования. – 2004.— N 7. – С. 33 – 142.

15.     Журавлева И.В. // II Всерос. социолог. конгр. «Российское общество и социология в ХХI веке: социальные вызовы и альтернативы» (30.09 – 2.10.2003): Сб. тез. — М., 2003. – С. 51 – 52.

16.     Зарубина А.В. Социально-гигиеническое исследование образа жизни, репродуктивного поведения и здоровья девочек-подростков: Автореф. ... канд. мед. наук. – М., 1998. 

17.     Здоровье матери и ребёнка /Информ.-аналит. м-лы / Н.С. Богданович, И.А. Ванилович, Л.И. Матуш и др.; Под ред. Л.И. Матуш, Г.А. Шишко.— Мн.: ЮНИПАК, 2002.

18.     Ивченкова Н.П., Ефимова А.В., Аккузина О.П. // Вопросы психологии. – 2001.— N 3. – С. 49 — 57.

19.     Камаев И.А., Петрушенкова О.Н. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2003. — N 1. – С. 19 — 21.

20.     Капитонов В.Ф. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2003. — N 5. – С. 11 — 13.

21.     Капитонова Э.К. // Мед. новости. – 2000. — N 8. – С. 41 — 43.

22.     Каткова И.П. // Народонаселение. – 2002. — N 4. – С. 27 — 42.

23.     Каткова И.П., Ермаков С.П., Андрюшина Е.В., Бойко Ю.П. Современные проблемы охраны репродуктивного здоровья и репродуктивных прав женщин / Под ред. И.П. Катковой.– М.: Изд-во РУДН, 2002.

24.     Костин И.Н., Хахва Н.Т., Гаскина О.Б. Социально-медицинские аспекты становления репродуктивного здоровья в подростковом возрасте // http://logotex2.chat.ru/march/socmed.htm. 09/01/2006.

25.     Кротин П.Н., Юрьев В.К., Куценко А.М. // Гедеон Рихтер в СНГ. – 2001.— N 3 (http://www.g-richter.ru/magazins/st2-7.htm).

26.     Ломать Л.Н., Козлова Т.А. // Республ. науч.-практ. конф. «Беларусь: 10 лет после Каирской международной конференции по народонаселению и развитию» (27. 11 — 29. 11. 2003 г.): Сб. тез. – Мн., 2003. – С. 102 – 104.

27.     Махмудова Т.А. Медико-социальные аспекты репродуктивного здоровья женщин (по материалам Республики Дагестан): Дис…канд. мед. наук. — М., 2000.

28.     Медик В.А., Юрьев В.К. Курс лекций по общественному здоровью и здравоохранению. В 3 т. – М.: Медицина, 2003.

29.     Международная научно-практическая конференция «Здоровьесберегающая педагогика»: М-лы (12 марта 2002 г.).– М., 2002.

30.     Мельничук И.А., Панасевич З.М., Степанова Т.М. // Социально-педагогическая работа. – 2004. — N 2. – С. 95.

31.     Метлицкий И.Е. // Социально-педагогическая работа. – 2002. — N 2. – С. 43 — 50.

32.     Мещерякова С.Ю. // Вопросы психологии. – 2000. — N 5. – С. 18 – 27.

33.     Можейко Л.Ф., Силява В.Л., Матуш Л.И. // Репродуктивное здоровье: проблемы и возможности.— Мн., 2001. — N 4. – С. 2 – 5.

34.     Мороз И.Н., Плахотя Л.П. // Республ. науч.-практ. конф. «Беларусь: 10 лет после Каирской международной конференции по народонаселению и развитию» ( 27. 11 — 29. 11. 2003 г.): Сб. тез. — Мн., 2003. – С. 145 – 146.

35.     Муфель Н. // Женщина. Образование. Демократия: М-лы 3-й междунар. междисципл. науч.-практ. конф.– Мн.: ООО «Энвила - М», 2001. – С. 201 – 204.

36.     Низамов И.Г., Чечулина О.В. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2003. — N 3. – С. 10 — 13.

37.     Общественное здоровье и здравоохранение: Учебник для студентов мед. вузов / Под ред. В.А. Миняева, Н.И. Вишнякова. – 3-е изд., испр. – М.: МЕДпресс-информ, 2004. – С. 9.

38.     Пряткина О.П. // Мед. новости. – 2000. — N 10. – С. 45 — 48.

39.     Пряткина О.П., Крашевская О.А. // Республ. науч.-практ. конф. «Беларусь: 10 лет после Каирской международной конференции по народонаселению и развитию» (27. 11 — 29. 11. 2003 г.): Сб. тез. — Мн., 2003. – С. 114 – 115.

40.     Реализация программы Евробюро ВОЗ “Здоровье - 21” – один из основных путей улучшения здоровья женщин / Европейское региональное бюро ВОЗ, Фонд ООН в области народонаселения. – Мн., 2001.

41.     Резер Т.М. // Социологические исследования. – 2003. — N 1. — С. 102 – 108.

42.     Резникова Т.П. // Социологические исследования. – 2003.— N 1. — С. 131 – 135.

43.     Репродуктивное здоровье (руководство для врачей) / Под ред. Б.М. Ворника. – Киев: ИЦ Семья, 1999.

44.     Репродуктивное здоровье беженцев: межведомственное практическое руководство / ВОЗ, Департамент Репродуктивного здоровья и научных исследований; ЮНФПА. – Family Health International, 1999.

45.     Репродуктивное здоровье и сексуальное поведение молодежи Беларуси / Севковская З.А., Ротман Д.Г., Гапличник Т.И. – Мн., 2000.

46.     Репродуктивное здоровье: проблемы и возможности / Фонд ООН в области народонаселения, Министерство здравоохранения Республики Беларусь. – Мн., 2001. — N 1. – С. 4.

47.     Руководство по охране репродуктивного здоровья / В.И. Кулаков, В.Н. Серов, Л.В. Адамян и др.– М.: Триада-Х, 2001.

48.     Руководство по социальной гигиене и организации здравоохранения. В 2 т. / Под ред. Ю.П. Лисицына. – М.: Медицина, 1987.

49.     Русанова Н.Е. // II Всерос. социолог. конгр. «Российское общество и социология в ХХI веке: социальные вызовы и альтернативы» (30.09 – 2.10.2003):Сб. тез.— М., 2003. — С. 35 – 36.

50.     Савко О.Н. // Мед. новости. – 2002. — N 2. – С. 73.

51.     Сидоренко В., Клепацкая Е. // Женщина. Образование. Демократия. — Мн.: ЖНИ «Энвила», 1999. – С. 193 – 195.

52.     Сидоренко В.Н. // Здаровы лад жыцця. – 2002. — N 10. – С. 22 – 24.

53.     Социальная гигиена (медицина) и организация здравоохранения: Учеб. рук-во / Под ред. Ю.П. Лисицына. – Казань, 1998. – С. 52.

54.     Социальная гигиена и организация здравоохранения / Под ред. А.Ф. Серенко, В.В. Ермакова. – М.: Медицина, 1984.

55.     Социология семьи: Учебник / Под ред. проф. А.И. Антонова. – 2-е изд., перераб. и доп.— М.: ИНФРА-М, 2005. – С.363.

56.     Степанова Г.Б. // Тез. докл.и выступл.на II Всерос.социолог.конгр. «Российское общество и социология в ХХI веке: социальные вызовы и альтернативы»: В 3 т. – М.: Альфа-М, 2003. – Т.3. — С. 793 – 794.

57.     Студенческая молодежь Беларуси. Репродуктивное здоровье и сексуальное поведение. — Мн.: Юнипак, 2001.

58.     Филиппова Т.Ю. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2005. — N 4. – С. 24 – 29.

59.     Чередник М.А. Оценка качества жизни как критерия здоровья городской семьи и социально-экономический портрет потребителя лечебно-оздоровительных услуг: Автореф. дис..... канд. мед. наук.– СПб., 2002.

60.     Шарабчиев Ю.Т. // Мед. новости. – 2004. — N 8. – С. 58 – 68.

61.     Шарабчиев Ю.Т. // Мед. новости. – 2005. — N 3. – С. 11 – 22.

62.     Шемаринов Г.А., Клименко Г.Я. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2005. — N 3. — С. 52 – 54.

63.     Шемаринов Г.А., Фролов М.В., Овчаров В.К. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2005. – N 3. – С. 8 – 11.

64.     Шилович С.Н. //Социально-педагогическая работа. – 2003. — N 4. – С. 97 —101.

65.     Щепин О.П. , Медик В.А., Стародубов В.И. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2005. — N 5. – С. 3 – 6.

66.     Юрьев В.К. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. — 2000. —N 4.— С. 3—5.

67.     Юрьев В.К. // Мед. вестник. – 2001.— N 20 (http://medi.ru/doc/731202.htm).

68.     Юрьев В.К., Куценко Г.И. Общественное здоровье и здравоохранение. – СПб.: ООО «Изд-во «Петрополис», 2000.

69.     Юрьев В.К., Куценко Г.И., Кожуховская Т.Ю., Кротин П.Н. // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. – 2001.— N 5. – С. 24—29.

70.     Coyne-Beasley T., Ford C.A., Waller M.W. et al. // Ambul. Pediatr. – 2003. —V. 3(4). – Р. 196—202.

71.     Darroch J.E., Landry D.J., Singh S. // Fam. Plann. Perspect. – 2000. —V. 32 (5). – P. 204— 211, 265.

72.  Fayers T., Crowley T., Jenkins J.M., Cahill D.J. // Intern. J. STD AIDS. – 2003. — V.14 (6). – Р. 386—389.

73.     Girard F., Nowicka W. // Reprod. Health Matters. – 2002. —V.10 (19). – P. 22—30.

74.     Hepp H., Haller U., Winter R. // Gynakol. Geburtshilfliche Rundsch. – 2003. – V. 43 (1). – P.1—5.

75.     Landry D.J, Singh S., Darroch .J.E. // Fam. Plann. Perspect. – 2000. —V. 32 (5). – P. 212—219.

76.     Magnani R.J, Gaffikin L., de Aquino E.M. et al. // Stud. Fam. Plann. – 2001. —V.32 (3). — P. 230—243.     

77.     Mogilevkina I., Tyden T., Odlind V. // J. Amer. Coll. Health. – 2001. — V.49 (6). – P. 269—272.

78.     Partnering: A New Approach To Sexual And Reproductive Health. – UNFPA, 2000.

79.     Sorhaindo A., Becker D., Fletcher H., Garcia S.G. // Contraception. – 2002. —V. 66 (4). – Р. 261—268. 

80.     Stern C., Fuentes-Zurita C., Lozano-Trevino L.R., Reysoo F. // Salud Publica Mex.— 2003. – P. 45 Suppl. 1. – P.34—43.