Sharabchiev Yu.T.

Editorial office of the «Medical news» journal, Minsk, Belarus

Effective scientific policy of small countries

in resource-limited conditions: myths and realities

Резюме. Наука малых стран, к числу которых относится и Беларусь, имеет сходную конфигурацию и инфраструктуру с наукой супердержав. Основное отличие науки малых стран заключается в ограничении финансовых средств, кадровых ресурсов, что обусловливает жесткую необходимость работы по приоритетным научным направлениям, применения ресурсосберегающих технологий при осуществлении научной деятельности, приоритет прикладных исследований и инновационных разработок, прямого заимствования передового научного опыта, активного международного сотрудничества и кооперации, включения в международное научное сообщество.

Процедура защиты диссертаций должна быть существенно упрощена и рассматриваться как сертификат, дающий ученому право на занятие самостоятельной научной деятельностью, получение грантов, руководство научными коллективами. Подталкивать ученых к защите диссертаций должно не столько материальное благополучие (ученая степень дает право на пожизненное получение надбавки к заработной плате), сколько возможность самостоятельной научной деятельности – ученая степень стимулирует ежедневную исследовательскую работу, нацеленную на конкретный результат и на повышение статуса в науке. Упростив процедуру защиты диссертаций, следует ужесточить требования к ежегодной отчетности ученых, лабораторий и НИО, планированию НИР с обязательным проведением патентно-информационной экспертизы. Следует разработать четкие критерии и индикаторы оценки результативности научной деятельности с учетом международного опыта.

Беларусь обоснованно может гордиться своей наукой, уровень которой соответствует статусу страны в мировых рейтингах развития, уровню ее финансирования и величине кадрового потенциала. Очередная задача развития науки Беларуси – постепенная переориентация ее потенциала на развитие медицинской науки, прикладных наук, обеспечивающих жизнеобеспечение и благополучие, благосостояние нации, повышающих качество и уровень жизни, способствующих сохранению среды обитания, развитию экономики страны. Создание благоприятных условий не только для профессиональной деятельности ученых, но и их быта, будет способствовать притоку ученых в Беларусь. Наука малых стран может быть эффективна, только если она будет органично вписана в структуру международного научного сообщества.

В ХХI веке наука вступила в фазу «индустриальной науки», парадигма которой существенно отличается от этапов развития выделенных Д. Прайсом («малая» наука, «большая» наука). «Индустриальная наука» – это этап ее развития в ХХI веке, когда наука стала движущей силой инновационного прогресса, а ее основной задачей стало не только познание закономерностей развития природы и общества, но и разработка и внедрение новых технологий, приборов и услуг, повышающих качество жизни человека.

Ключевые слова: научная политика, наука, цитируемость, научные кадры, ВАК, аттестация ученых, защита диссертаций, науковедение, финансирование науки, миграция.

Медицинские новости. – 2014. – №9. – С. 38–51.

Summary. The science of small countries (including Belarus) has similar configuration and infrastructure to super-countries. The main distinction of science in small countries is the limitation of finance and human resources, which determines the need to work with the most important scientific directions, the use of resource-saving technology, priority of the applied research and innovations, borrowing of scientific experience, international cooperation, inclusion into the world scientific society.

The procedure of thesis defense should be easier and serve as certificate giving the right for independent scientific activity, grant receiving, managing of scientific teams. Material stimulation shouldn’t push the scientists to defense of thesis giving the lifelong bonus to their salary, but it should stimulate everyday research work with a certain aim and increase of science status. At the same time the requirements to annual reporting of scientists, laboratories and scientific research departments should be tightened. There also should be done patent information expertise. There should be developed clear criteria and indicators of scientific effectiveness taking into account international experience.

Belarus can be proud of its science. Its level corresponds to the status of the country in the world development ratings, the level of funding and the value of human resource capacity. The next aim of science development in Belarus is its gradual reorientation to medical science and applied science providing welfare of the nation, increase of life quality, protection of nature, economic development. Creation of good conditions for professional activity and life will promote the inflow of scientists to Belarus. The science of small countries can be effective only if it’s harmoniously placed into the structure of international scientific society.

In the 21st century the science entered into the phase of “industrial science”, the paradigm of which differs significantly from the stages by D. Price (“small science”, “big science”). “Industrial science” is the stage of its development in the 21st century, when the science became the driving force of innovation, and its main aim is not only to find out the laws of nature and society, but to develop new technologies, devices and services so as to make life better.

Keywords: scientific policy, science, citation, scientific staff, HAC, attestation of scientists, thesis defense, science studies, science funding, migration.

Meditsinskie novosti. – 2014. – N9. – P. 38–51.

В средствах массовой информации и на самом высоком государственном уровне с определенной периодичностью обсуждаются вопросы эффективности национальной науки и возможности ее реформирования. Сказано много правильных слов, издано много постановлений и директивных документов. Казалось бы, наша наука должна процветать. Однако в реальности состояние белорусской науки не удовлетворяет ни руководителей науки и страны, ни самих ученых. Но почему? Чтобы разобраться в этом, надо обратиться к прошлому.

Белорусская наука в структуре супердержавы. В советский период белорусская наука являлась составной частью науки СССР. Статус супердержавы с учетом внешней политики страны (противостояние с западным миром, самоизоляция, поддержка развивающихся стран) обязывал СССР финансировать и осуществлять самостоятельно научные исследования по всем направлениям, хотя были и приоритеты – космос, оборонная промышленность. В тот период наука была территориально структурирована и БССР выполняла определенные функции, в том числе являлась лидером по определенным научным направлениям. Ранее наука нашей республики традиционно развивалась в тесной связи с ведущими научными учреждениями СССР, прежде всего Москвы и Ленинграда, выполнявшими головные функции практически по всем направлениям науки. При этом существенное значение придавалось фундаментальным исследованиям с последующим их развитием в собственные НИОКР и внедрением своих разработок. Достижения мировой науки и передовой зарубежный опыт использовались крайне редко и в небольших объемах, а прямого заимствования достижений зарубежной науки и практики фактически не было. Практикуемая в СССР система финансирования науки и организации научных исследований, основанная на высоком удельном весе фундаментальных НИР, ориентации преимущественно на внедрение собственных разработок и игнорировании зарубежных достижений, была высокозатратной и не всегда эффективной, особенно если в основе управленческих решений лежали не экономические, а политические приоритеты. Однако имеющиеся огромные ресурсы, подогреваемые еще большими амбициями, позволяли поддерживать подобный механизм финансирования и организации науки.

Наука в переломные моменты развития («лихие 90-е»). G. Brunk и G. Jason [18] показали, что вскоре после начала любого из военных конфликтов или важных негативных социально-экономических событий происходило резкое снижение уровня изобретательской и публикационной активности, которое продолжалось не менее 5 лет после окончания этого конфликта (события). Распад СССР, несомненно, был тем самым социально-экономическим событием, которое способствовало (особенно в первые годы) резкому снижению эффективности науки.

В 1991 г. Беларусь получила суверенитет, а ее наука оказалась в принципиально новых социально-экономических и политических условиях. С распадом СССР Беларусь была вынуждена заново структурировать свою науку, поскольку многие научные направления ранее не являлись ее научными приоритетами, и их надо было поднимать практически с нуля. После распада Союза все связи между республиками были утрачены: какие-то научные направления пришлось создавать в своей стране заново, а какие-то сложившиеся направления, развитые в Беларуси, оказались невостребованными из-за переориентации ряда стран СНГ на западную науку и рынки. В определенной мере реструктуризация белорусской науки происходит до сих пор. И это надо расценивать как естественный исторический процесс. Часть научных организаций укрупняется или сливается, появляются новые научные организации, некоторые научные коллективы прекращают свою деятельность или существенно меняют свой профиль, а численность научных кадров в целом по стране резко уменьшилась (рисунок).

Действительно численность ученых-исследователей в Беларуси уменьшилась с 59,4 тыс. в 1990 г. до 19,3 тыс. в 2012 г. Но является ли этот процесс драматичным и критичным для нашей науки? Ведь никто не может сказать с уверенностью, какой должна быть оптимальная численность ученых в Беларуси или в другой стране в расчете на 10 тыс. населения. Многие в своих сопоставлениях сравнивают науку Беларуси с наукой США, Германии, Франции, Великобритании и т.д. Но Беларусь не сверхдержава и в настоящее время не является, как прежде, составной частью супердержавы. Та численность научных кадров, которая была в БССР, возможно, и не нужна в современной Беларуси, и падение численности научных кадров естественная закономерность. Вообще, проводя международные сопоставления, надо ориентироваться на страны, сопоставимые по численности населения, величине ВВП и другим показателям, хотя и опыт супердержав интересен и его следует заимствовать, когда это возможно.

Научный потенциал: реструктуризация и сбалансированность. Говоря о численности научных кадров, следует отметить, что гораздо важнее не изменение общей численности научных кадров, а соответствие ее структуры и приоритетов основным потребностям общества в науке и активным точкам роста отечественной и мировой науки. И тут возможны естественные противоречия, конфронтация и конкуренция различных научных направлений за финансирование. Поскольку наука не стоит на месте, реструктуризация научных направлений и научных кадров – процесс естественный и закономерный.

В целом по республике кадровая составляющая научного потенциала стабилизировалась в последние годы на уровне 18–19 тыс. ученых-исследователей, а количество докторов и кандидатов наук продолжает снижаться. Так, если в 2005 г. в Беларуси насчитывалось 780 докторов наук (118 женщин) и 3232 кандидата наук (1161 женщина), то в 2010 г. –746 докторов наук (127 женщин) и 3143 кандидатов наук (1156 женщин). (Можно сказать, что у науки в Беларуси постепенно вырисовывается «женское лицо».) Удельный вес докторов наук ко всем исследователям составил 4,3% в 2005 г. и 3,8% в 2010 г., удельный вес кандидатов наук ко всем исследователям – 17,7 и 15,8% соответственно в 2005 и 2010 гг. В то же время по некоторым научным направлениям научный потенциал существенно вырос. Например, если в 1991 г. (т.е. в структуре СССР) научный потенциал республики в сфере здравоохранения был представлен 2300 научными сотрудниками (в том числе 196 докторов наук и 1100 кандидатов наук), то в 2009 г. в стране в сфере здравоохранения работало 3167 научных и научно-педагогических работников, в том числе 376 докторов наук и 1465 кандидатов наук [13]. В связи с этим вызывает недоумение статистические выкладки некоторых авторов [6, 15], утверждающих, что в сфере медицины количество кандидатов наук уменьшилось с 950 в 1993 . до 339 в 2011 г., а докторов наук – с 201 (1993 г.) до 90 (2011 г.), что не соответствует официальной статистике Минздрава РБ. За последние 20 лет в стране отмечается ускорение темпов старения научных кадров как среди кандидатов, так и среди докторов наук.

Наука в Беларуси после определенной реструктуризации стала носить более прикладной характер (доля прикладных исследований составила 84%). Наукоемкость ВВП составила в 2011 г. 0,76%, что ниже критичного уровня в 1% (в странах ЕС > 2%, среднемировое значение – 1,7%). Показатели наукоемкости за 2010 г. по РБ – 0,8%, Брестская область – 0,07%, Витебская область – 0,16%, Гомельская область – 0,48%, Гродненская область – 0,12%, Минск – 2,11%, Минская область – 0,27%, Могилевская область – 0,15%. Затраты на научные исследования к ВВП в 2005 г. составили 0,68%, в 2010 г. – 0,7%. Считается, что экономическую отдачу от вложений в научные исследования и разработки можно получить при уровне наукоемкости ВВП не менее 1,5–2,0%.

Белорусская наука в международных сопоставлениях. Беларусь в составе бывшего СССР занимала 0,9% территории с населением 3,6%, имела 4,6% научных организаций и около 3,5% научных работников Советского Союза. Показатель наукоемкости валового внутреннего продукта составлял 2,27%.

Анализ ресурсных вложений различных стран в национальную науку показывает, что по количеству исследователей (научных сотрудников) на 10 тыс. населения Беларусь в 1996 г. в 2,8 раза уступала Японии и США (занимавших по этому показателю первые места в мире), в 1,7 раза – России, в 1,5 раза – ФРГ, в 1,3 раза – Великобритании, однако численность исследователей в Беларуси была большей, чем в других странах мира [10]. В настоящее время на каждые 10 тыс. жителей республики приходится около 18 исследователей, тогда как в США – 52, Израиле – 38, России – 32, ФРГ – 29, Франции – 26, Южной Корее – 24.

В ЕС-25 в общей численности занятых персонал НИОКР составляет 1,49% [19]. На национальном уровне самую высокую долю занятых в науке имеют Финляндия (3,24%) и Швеция (2,51%). Аналогичный показатель в Беларуси составил в 2005 г. 0,69%, в 2006 г. – 0,67%, что ниже среднеевропейского уровня в два раза [2].

Сравнение с развитыми европейскими странами показывает, что доля специалистов естественнонаучных и технических дисциплин среди выпускников вузов в Великобритании составляет 22,75%, Швеции – 31,8% [19]. Исследователи отмечают, что Китай наращивает выпуск специалистов технического профиля. С 2004 г. их стало в три раза больше, чем в США и Индии. В Беларуси за последнее десятилетие структура подготовки кадров изменилась. Выпуск специалистов по естественнонаучному и техническому профилю сократился с 40% в 1993 г. до 30% в 1998 г. и в 2005 г. составил 26,5%. Такая тенденция обусловлена ростом численности студентов в коммерческих вузах, где подготовка в основном связана с гуманитарным образованием (юристы, бухгалтеры) [2].

В Беларуси доля наукоемкой продукции крайне низкая и составляет около 3,7% (в 2011 г. – 4,6%) (в Китае 14–16%, США – 39%, Японии – 30%, Германии – 16%); вклад информационных технологий в ВВП – сотые доли процента (в США – 5,4%, Японии – 3,2%, России – 0,003%).

В 1998 г. общий объем финансирования, выделяемый в Беларуси на научные исследования (0,82% ВВП), выглядел предпочтительней в международных сопоставлениях, чем в настоящее время, т.к. был эквивалентен затратам на эти цели в Китае и превышал расходы на науку в таких странах, как Бразилия – 0,67% ВВП, Португалия – 0,65%, Греция – 0,62%, Чили – 0,56%, Россия – 0,54%, Турция – 0,46% ВВП. В то же время во многих государствах этот показатель был существенно выше: Израиль – 3,5% ВВП, Швеция – 3,05%, Япония – 2,9%, Корея – 2,62%, США – 2,45%, Швейцария – 2,44%, Франция – 2,38%, Финляндия – 2,31%, ФРГ – 2,27%, Великобритания – 2,19% [10].

Сравнение объемов финансирования исследований и разработок в расчете на душу населения (в долларах США по паритету покупательной способности) показывает, что в среднем по странам ОЭСР на одного жителя выделяется 627 долл. США на научные исследования и разработки, в ЕС – 528, России – 116, Китае –72, в Беларуси – 38,4 долл. США [20], т. е. в России удельное финансирование науки почти в три раза выше, чем в Беларуси. Хотя следует отметить, что анализ затрат, приходящихся на одного исследователя в разных странах, интерпретировать крайне сложно, поскольку заработная плата и фондовооруженность ученых разных стран существенно различаются. Опыт ряда стран показывает, что если затраты на науку превышают 3% национального дохода, то дальнейшее увеличение ассигнований не дает ожидаемых результатов – скорее всего из-за нехватки талантов высшего уровня.

Данные National Science Indicators (NSI) за 1993–1997 гг. свидетельствуют, что по всем отраслям знаний по показателям исследовательской активности вклад в науку различных стран колебался от 37% (США) до 0,01% (Судан, Ирак, Панама и др.). Россия занимала 7-е место (3,7%), Беларусь – 38-е место (0,1% от общего мирового научного потока). По критерию «процент цитируемых работ» Россия занимала 89-е место, Беларусь – 97-е. Ряд стран Африки и Южной Америки, имеющих крайне низкую публикационную активность (и заведомо низкие ресурсные возможности научной базы), тем не менее демонстрируют очень высокие показатели цитируемости (превышающие показатели цитируемости некоторых развитых стран Европы). Это, вероятно, связано с тем, что эти ученые работают или стажируются за рубежом (в Европе или США) и публикуются в ведущих международных журналах, часто в соавторстве с крупнейшими западными учеными [7].

По данным SCImago Journal Ranking (SJR) за 1996–2012 гг., Беларусь по публикационной активности занимает 58-е место, по цитируемости – 65-е, уступая среди стран СНГ только России и Украине (соответственно 12-е и 38-е место по публикационной активности и 21-е и 42-е место по цитируемости). Таким образом, Беларусь, хотя и замыкает первую треть стран, намного опережает другие страны СНГ и бывшие республики СССР (таблица). Следует отметить высокие показатели Китая и Индии в международных рейтингах. Так, эти страны занимают соответственно 2-е и 10-е места по количеству публикаций и 8-е и 16-е места по уровню цитируемости

.

Таблица. Ранговое распределение различных стран мира и стран СНГ по количеству учтенных опубликованных работ и их цитируемости за 1996–2012 гг. (данные SCImago Journal Ranking ( SJR), март 2014 г.)

 

 

В целом по величине научного потенциала и научной продуктивности (публикационная активность и цитируемость и т.д.) Беларусь занимает место, соответствующее уровню финансирования науки в Беларуси, величине научного потенциала и другим международным рейтинговым показателям. Вероятно, оптимизация численности, структуры научного потенциала и национальной научной политики позволит существенно повысить эффективность научных исследований и более рационально использовать выделяемые ресурсы. При отсутствии устойчивого финансирования научных исследований трудно ожидать появления новых научных идей, открытий и изобретений. Другими словами, сам характер финансирования НИР и его уровень (объем) определяют численность ученых, уровень и характер научных исследований, соотношение фундаментальных, поисковых и прикладных НИР.

«Утечка умов». По данным мониторинга интеллектуальной миграции, проведенного Институтом социологии НАН РБ, за период с 1996 по 2006 г. из Беларуси на постоянное место жительства в другие страны ежегодно уезжало от 70 до 90 научных сотрудников и преподавателей вузов. Кроме того, количество ученых, длительно работающих за рубежом без потери белорусского гражданства, составляет по некоторым оценкам 4–5 тыс. человек за период 1996–2009 гг. [15]. Согласно аналитическому отчету Всемирного банка, уровень «утечки умов» из Беларуси составил 3,2% по состоянию на 2000 г. (3,6% в Украине и 1,5% в России). При этом уезжают лучшие, наиболее перспективные и молодые ученые, что также является предпосылкой проведения реформ в этой сфере. В то же время миграция научных кадров («утечка умов») закономерный процесс в любом открытом демократичном государстве, характерный для всех стран мира: одни ученые въезжают в страну, другие из нее выезжают. Другое дело, что для одних стран характерно положительное сальдо миграции, обеспечивающее рост числа ученых в стране (США, Великобритания), в других отрицательное сальдо миграции свидетельствует об уменьшении численности научных кадров. Каждое государство должно обеспечивать такие условия работы, быта и благосостояния, которые способствуют притоку научных кадров из других стран и удержанию собственных ученых в стране. Кроме того, система высшего образования в стране должна быть четко увязана с приоритетными научными направлениями. Если в стране готовят кадры, которые впоследствии не будут востребованы в науке и народном хозяйстве, специалисты будут вынуждены мигрировать, даже при наличии благоприятных условий жизни. В принципе миграция научных кадров в современном свободном мире осуществляется по принципу сообщающихся сосудов: спрос, престиж, высокая заработная плата, благоприятные условия труда, быта, развитая инфраструктура и материально-техническая база научных организаций, даже благоприятные климатические условия в стране способствуют притоку научных кадров. И наоборот, низкая заработная плата, невостребованность, отсутствие перспектив роста, нестабильность, отсутствие собственного жилья, невозможность выполнения исследований на высоком научном уровне из-за низкого уровня материально-технической базы и хронического недофинансирования науки способствуют оттоку научных кадров из страны.

Образовательная цепочка «школа – вуз – производство (наука)» должна быть заранее продумана и завершаться трудоустройством выпускников вузов в своей стране. Если имеются трудности с трудоустройством или отсутствует мотивация при выборе места работы, наши вузы будут осуществлять подготовку специалистов не для своей страны, а для других стран. Причем уезжать будут скорее те, кто учился на очном отделении за счет бюджета (более подготовленные), а не те, кто учился на платной основе и заочно. В нашей стране очень высок (по сравнению с СССР) удельный вес студентов-заочников. Трудно представить себе заочника, который стал потом ученым (хотя, наверное, есть и такие случаи), как невозможно представить себе врача-заочника. Заочная форма обучения, так же как и платная, предполагает свободный диплом. Порой при поступлении в вуз уже изначально известно, что для многих выпускников вузов не будет работы по специальности, но их все равно готовят. Не удивительно, что выпускники вузов пополняют ряды индивидуальных предпринимателей или думают о работе за рубежом. В советское время не прошедшие по конкурсу в вузы шли в средние специальные заведения и ПТУ, сейчас – на платное отделение вуза, благо что уровень жизни стал выше. Необходимо существенно увеличить долю дневной формы обучения в вузах, причем за счет бюджета. Иначе у нас через 5–10 лет не будет кадровой базы для подбора молодежи в ряды ученых.

Как сделать Беларусь привлекательным «научным раем»? Одно из возможных направлений – приглашение зарубежных ученых-консультантов для ознакомления отечественных специалистов с зарубежным опытом и технологиями в виде практических семинаров, мастер-классов, тренингов и т.д. Во многих странах СНГ и западных странах работают сотни талантливых ученых, которые не могут в собственной стране реализовать на практике свои открытия, идеи и технологии. Приглашенные в Беларусь в качестве консультантов, они могли бы осуществить технологический прорыв в нашей стране. Многие зарубежные ученые хотели бы расширить географию практического использования своих изобретений и открытий, в т. ч. и в Беларуси. Следует только активно находить таких ученых и на взаимовыгодных условиях создавать в стране новые производства, технологии, продукцию. Это поле деятельности наших ученых, имеющих широкие международные контакты, и посольств наших стран за рубежом. С этой же целью следует создать инновационный фонд для привлечения уже апробированных идей, технологий и инноваций зарубежных ученых. Другое направление – снижение или отмена налогов для всех НИУ или для тех, которые занимаются инновационными проектами – «налоговый рай». Следующее направление – «школы молодого ученого» при университетах для старшеклассников с льготами при поступлении в вуз, студенческие научные общества (СНО) в вузах с льготами при распределении и другие формы работы с талантливой молодежью. Для молодых ученых очень важным привлекательным фактором является возможность получения ведомственного жилья (арендного, кооперативного, государственного). Развитое международное сотрудничество, доступность для всех талантливых ученых зарубежных командировок и стажировок без разделения на «своих» и «чужих» делает страну привлекательной для молодых ученых. Необходима также солидная материально-техническая база (по приоритетным направлениям это реально) и наличие сложившихся и признанных за рубежом научных школ.

Отдельный вопрос – дополнительные источники финансирования науки. Даже сверхдержавы не могут финансировать свою науку на высоком технологическом и информационном уровне. Необходимо привлекать средства крупных корпораций и промышленных предприятий для решения совместных научных инновационных проектов. Вспомним основные этапы финансирования науки в советское время. Сначала финансирование выделялось целиком на НИУ, потом внедрили финансирование по конкретным темам и программам. Были еще темы Госкомитета СССР (считай гранты) на определенный срок и на решение определенной проблемы. Большим подспорьем для НИУ и ученых были хоздоговорные темы с промышленными предприятиями. Позже в Беларуси появился Фонд фундаментальных исследований. Это уже гранты. Но почему только на фундаментальные исследования? Может, целесообразней иметь «Фонд инновационных и фундаментальных проектов». Следует отметить, что в России с 15 января 2014 г. прекращено финансирование фундаментальных и поисковых исследований за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета на реализацию федеральных целевых программ. Финансирование фундаментальных и поисковых научных исследований будет осуществляться преимущественно за счет грантов (www.kremlin.ru/ assignments/20065).

Личности в науке. Конечно, величина кадровой составляющей научного потенциала важна, но открытия в науке делают ее лидеры. Это личности в науке, достижения которых признаны учеными других стран, это высокоцитируемые ученые, это авторы крупнейших открытий и изобретений, лидеры научных школ. Число их невелико, но это гордость каждой нации. И чем больше ученых такого уровня в стране, тем эффективней будет ее наука. Да, сейчас у нас есть такие ученые, но будут ли у нас лидеры подобного уровня через 15–20 лет? Наука не дает быстрых всходов. Семена реформ, заложенных сегодня, специалисты, пришедшие в науку сейчас, дадут ощутимую отдачу только через долгие годы. Поэтому все реформы науки должны иметь опережающий характер. А стремиться есть к чему. Приводим перечень стран, ведущих по количеству лауреатов Нобелевской премии с 1901 по 2013 г.: США – 312 лауреатов, Великобритания – 105, Германия – 90, Франция – 53, Швеция – 30, Швейцария – 22, Нидерланды – 18, Италия – 16, СССР – 15, Дания – 14, Австрия – 13, Израиль – 11, Канада – 10, Россия – 7, Польша – 7 и др. (всего 871 лауреат). Хотя следует признать, что присуждение Нобелевских премий, равно как и включение научных журналов в зарубежные базы данных, всегда носило политизированный характер, ущемляющий интересы сначала СССР, а сейчас большинства стран СНГ.

Международные интеграционные процессы и язык международного общения. Основными барьерами в распространении информации между СССР и западным миром был географический и языковой барьеры. Сейчас географический барьер практически отсутствует (благодаря Интернету и открытости границ), однако языковой барьер по-прежнему существует.

Вектор интеграционных процессов белорусской науки направлен преимущественно на Россию и ряд стран СНГ, ориентирующихся на русский язык как язык международного общения. Понятно, что это результат исторической общности наших стран. Но нельзя забывать, что в большой науке основным и общепризнанным языком международного общения ученых является английский язык (как в медицине латынь). Большинство стран признают этот факт и способствуют развитию коммуникативных связей своих ученых именно на этом языке. Большинство малых стран понимают, что развитие их национальной науки немыслимо без интеграции в международное сообщество, которое в их сознании ассоциируется с английским языком. Страны, которые не признают этого очевидного факта и стараются формировать коммуникативные связи своих ученых преимущественно на родном языке, оказываются в «периферийном» положении и самоизолируют себя от ведущих научных центров. К сожалению, страны СНГ, совершенно правомерно развивая межличностные связи друг с другом на русском языке, не принимают во внимание очевидного факта: международное сообщество не будет переводить научные труды наших ученых с русского языка на английский. Эффективность белорусской науки может возрасти многократно, если помимо русского языка языком международного общения ученых станет и английский. Для этого все ученые страны должны свободно владеть этим языком, в стране должны появиться международные научные журналы на английском языке, должны проводиться международные конференции на русском и английском языках. В настоящее время многие наши ученые не публикуются в зарубежных журналах из-за незнания иностранных языков, а зарубежные авторы не публикуются в наших журналах, т. к. в них статьи публикуются только на русском языке. И это в то время, когда тем и другим есть что сказать друг другу и существует несомненный интерес к взаимному научному общению и обмену информацией. Таким образом, двуязычие (английский и русский языки) может существенно повысить эффективность науки, способствовать ее коренному реформированию и интеграции белорусской науки в международное научное сообщество.

Международное научное сообщество и межличностное общение ученых. Современный ученый не может эффективно работать, не будучи погруженным в международное сообщество таких же одаренных, целеустремленных ученых из различных учреждений и стран, одержимых своими исследованиями. Науку (как и другие виды творчества) нельзя не любить, и для многих ученых эта зависимость вытесняет другие привязанности (семью, дружбу, любовь) или усугубляет другие зависимости (алкоголь, секс). Для осуществления межличностного и профессионального общения ученые объединяются в научные общества и ассоциации, издаются многочисленные научные журналы, проводятся научные форумы. Виды формальных и неформальных контактов ученых изменяются. Первоначально это была переписка, затем возникли научные журналы. Еще 20–30 лет назад ученые обменивались репринтами статей, рассылали специальные карточки с просьбой выслать репринт с интересующей статьей. При отсутствии автоматизированных систем учета цитируемости это была неплохая система обмена информацией и обратная связь, свидетельствующие об эффективности вклада ученого. Сейчас ученые могут эффективно общаться с помощь электронной почты, скайпа, интернет-конференций. В ближайшие 10 лет бумажные научные журналы будут постепенно вытесняться электронными мультимедийными журналами. Такие журналы уже есть и у нас в Беларуси (например, «Аттестация» ВАК РБ, «Международные обзоры: клиническая практика и здоровье» (http://www.obzory.mednovosti.by) с эффектом листания страниц и мультимедийными приложениями (звук, видео). Все большее развитие получают журналы открытого доступа. Эти журналы предоставляют возможность свободного доступа к полным текстам публикаций через Интернет. Они могут иметь и бумажную версию, а одно из отличий этих журналов в том, что их авторы не получают гонорар за публикации, а сами за нее платят. При этом в некоторых западных журналах стоимость публикации в журнале открытого доступа достигает 5000 долларов. Авторы этих журналов считают, что это стоит этих денег, тем более что они могут позволить себе оплатить публикацию за счет средств научных обществ и ассоциаций, грантов благодаря высокой заработной плате. Преимущества этих журналов заключаются в независимости от рекламодателей и высокой посещаемости в интернете, что в конечном итоге обеспечивает очень высокую цитируемость.

В западных странах ученые являются членами научных обществ и ассоциаций, которые имеют существенные полномочия и финансирование. Членские взносы там выше, чем у нас, но эти общественные организации способны оказать существенную поддержку ученым: правовую защиту, трудоустройство, получение грантов, получение бесплатных профессиональных журналов, спонсирование стажировок и зарубежных командировок, аттестацию и повышение квалификации специалистов, отстаивание своих интересов на государственном уровне и т.д. В странах СНГ некоторые научные общества и ассоциации существуют чисто формально, а большинство не имеют существенных полномочий и финансовых средств. Научные общества и ассоциации должны стать серьезным инструментом в экспертизе научных проектов и разработок, разрешении конфликтных ситуаций, способствовать развитию науки по своему профилю, внедрению ее результатов, подготовке и повышению квалификации специалистов, способствовать укреплению материально-технической базы науки.

Следует отметить, что западные ученые имеют в десятки и даже в сотни раз большее число соавторов публикаций и патентов. Это отчасти объясняет и их высокую цитируемость за счет взаимного цитирования. Наша наука более закрытая, и это не вина государства. Это связано исключительно с ментальностью ученых. С коммерциализацией в науке все стало коммерческой тайной. Отчасти это правильно: наука предполагает конкуренцию, но не в ущерб взаимодействию и общению ученых. Надо поддерживать сложившиеся научные школы, создавать новые научные школы и развивать традиции в науке.

«Центр» и «периферия» науки. Поскольку производство знаний – национальное явление, а его продукт носит интернациональный характер, межнациональное общение и сотрудничество ученых, межнациональный обмен информацией играют чрезвычайно важную роль в развитии науки.

Изучение ролевых функций различных государств в мировом научном содружестве позволяет выявить среди них страны научного центра (центры интеллектуального влияния, центры коммуникативной активности и центры инновационной активности) и страны научной периферии. «Центр» понимается как сосредоточение мировой науки в данный исторический период по определенной дисциплине [8, 11]. Все научные учреждения и коллективы (страны), расположенные вне «центра», но имеющие с ним определенные связи, можно рассматривать в качестве научной «периферии».

Статус «центров интеллектуального влияния» приобретают страны, которые характеризуются высокой активностью в генерации новых идей, высокой публикационной активностью (как у себя в стране, так и в других, близких по уровню странах), широкими международными контактами, высокой оценкой мировым сообществом их научного вклада. Это наиболее высокозатратный вид национальной научной политики, ориентированный на получение фундаментальных знаний и отдаленный практический выход. «Центры коммуникативной активности» достигают этого статуса при наличии достаточного количества престижных научных журналов, высокой цитируемости публикуемых там работ. «Центры инновационной активности» характеризуются высоким уровнем потребления научных знаний, генерируемых в центрах интеллектуального влияния и других странах. Это наименее ресурсозатратный вид национальной научной политики, ориентированный на преимущественное заимствование зарубежного опыта и научных достижений и быструю экономическую отдачу.

При этом оказывается, что стране, стремящейся выйти на передовые позиции, не обязательно создавать центры интеллектуальной активности и завоевывать авторитет в мировой науке. В ряде случаев достаточно обеспечить высокий уровень деятельности центров коммуникативной активности (формальной и неформальной), что характерно для скандинавских стран, или организовать активное потребление и внедрение научных знаний в производство, как, например, в Японии, Китае.

По данным Дж. Д. Фрейм и М. П. Карпентер [12], ученые малых стран из-за ограниченности собственных ресурсов ориентированы на международные научные сообщества. При этом фундаментальные исследования имеют более сильную международную ориентацию, чем прикладные, поскольку фундаментальные исследования ориентируются на центры самого высокого международного уровня, а прикладные могут быть ориентированы и на местные, региональные центры. В международном научном сообществе сложился определенный паритет центр-периферийных отношений. Взаимный обмен информацией между странами происходит за счет экспорта-импорта публикаций и заложенных в них знаний. Страны, не участвующие в этом процессе, практически изолированы от мирового сообщества ученых [14].

Центр привлекает периферийных ученых, влияет на организацию периферийной науки и ее научные коммуникации. Консенсус научного сообщества по поводу центра наделяет его интеллектуальными полномочиями в плане формирования формальных и неформальных научных коммуникаций. Ученые, работающие в составе центров, являются носителями его менталитета, сильно отличающегося от менталитета ученых периферии.

Центры интеллектуального влияния и центры-коммуникаторы, распространяющие научные результаты центров интеллектуального влияния, а также страны, выполняющие функции центров инновационной активности, имеют более эффективную науку и больший прирост в экономику своих стран на единицу вкладываемых в научные исследования средств, чем страны научной периферии, страны, изолированные от мирового сообщества, и страны, имеющие ресурсозатратную национальную политику в области науки.

Научная политика многих стран ориентирована на заимствование зарубежного опыта и научных достижений тем в большей степени, чем меньшими ресурсами располагает страна для развития собственной науки. И только в некоторых странах (в основном это республики СНГ) сохранилась тенденция к ориентации на внедрение преимущественно собственных научных разработок и слабый интерес к прямому заимствованию зарубежного опыта. Такая неадекватная научная политика в условиях дефицита финансирования науки усугубляет периферийное положение национальной науки со всеми вытекающими последствиями для экономики этих стран.

Финансирование по приоритетам – неотъемлемая часть современной научной политики. Однако приоритеты науки и практики не всегда совпадают. Отсутствие консенсуса между социальным заказом общества и научными приоритетами тормозит внедрение научных достижений в практику.

В процессе планирования и экспертизы НИР следует учитывать, что научные прорывы возникают на стыке наук, именно там формируется ядро переднего края науки. Однако коммуникативное взаимодействие ослабевает именно на стыках наук, обусловливая замедление (почти в два раза) процессов внедрения и распространения знаний [14].

Концепция национальной науки малых стран и супердержав. Д. Прайс в книге «Little Science,Big Science» [9], изданной в 1963 г. Колумбийским университетом, впервые определил понятия «малая наука» и «большая наука», понимая под этим различные этапы развития науки. Эта книга заложила основы науковедения – науки о науке. Основная идея работы [9] состоит в том, что в истории развития науки было два крупных этапа развития – «малая наука» и «большая наука». «Малая наука», начиная с древнейших времен, включала различные усилия ученых по наблюдению за окружающим миром, выявлению закономерностей, систематизации знаний, постулированию определенных законов. И только со второй половины ХVII века, с возникновением научных обществ, научных учреждений, академий наук, университетов и научных журналов, начался период, положивший начало «большой науке», когда наука стала профессиональным видом деятельности. Переходным периодом от «малой науки» к «большой науке» следует считать исторический отрезок времени от создания Парижской академии наук во Франции и Королевского научного общества в Лондоне, появления в 1665 г. первых в мире научных журналов «Le journal des Scavans» в Париже и «Philosophical Transactions of the Royal Society» в Лондоне. Если в начале ХХ века в мире было 100 тыс. ученых, то в конце века – свыше 5 млн. научных работников. В начале ХХ века в мире издавалось около 10 тыс. научных журналов, к концу века – несколько сотен тысяч. Современная наука дифференцирована и насчитывает около 15 тыс. дисциплин.

Д. Прайс не дифференцировал результаты науки по их значимости. В современной науке под большой наукой чаще всего воспринимают результаты научной деятельности, имеющей принципиально важное значение для развития общества и науки. Это разработки и открытия уровня тех, которые легли в основу таких достижений, как полеты в космос, создание интернета и ядерной энергетики, принципиально важных открытий в медицине (антибиотики и т.д.). В реальной науке достижения мирового уровня крайне редки. К каждому открытию (научному достижению) мирового уровня ведет цепочка малоприметных и порой ничего не значащих результатов. Иногда их значение можно понять только через десятилетия, а иногда это бывают тупиковые результаты. Но в науке отрицательные результаты – это тоже результаты, которые должны быть положительно оценены и донесены до мирового сообщества. В постиндустриальном обществе научный результат включает в себя не только прибавление знаний о природе и обществе, но и технологии, технику и услуги. В обществе, стране, где наука является профессиональным видом деятельности, важно определить, что является минимальным законченным результатом научной деятельности. Это нужно для оценки деятельности ученых и научных коллективов, отраслевой науки, аттестации научных кадров. Является ли изобретение законченным результатом научной деятельности? Скорее всего, да. Поскольку оно проходит экспертную оценку с точки зрения мировой новизны, практической значимости и т.д. Является ли публикация законченным результатом научной деятельности? Возможно, но не всякая. Поскольку публикации бывают разные (от тезисов докладов регионального НИУ до статей в международных журналах), одни из них так и остаются невостребованными и порой непрочитанными, другие активно цитируются международным сообществом. Таким образом, в науке, как и в спорте, есть наука «высших достижений» и наука «малых результатов», часть из которых через цепочку научных исследований превращается со временем в высшее достижение, а часть упирается в тупиковые направления (временно или навсегда). В современном науковедении в этих случаях определяют «ядро активного знания», «передний край науки» и «периферию науки». «Ядро активного знания и «передний край науки», как правило, ассоциируются с ведущими научными центрами (странами) и высокоцитируемыми учеными.

В дополнение к определению, данному Д. Прайсом в отношении исторической периодизации науки на «малую» науку и «большую» науку, нам представляется целесообразным выделить науку «индустриальную» (инновационную). «Индустриальная» наука – это этап ее развития в ХХI веке, когда наука стала движущей силой инновационного прогресса, а ее основной задачей стало не только познание закономерностей развития природы и общества, но и разработка и внедрение новых технологий, приборов и услуг, повышающих качество жизни человека.

Одной из ярких отличительных особенностей науки является то, что она принципиально не завершена и никогда не будет завершенной, поскольку находится в постоянном развитии и самосовершенствовании: постоянно появляются новые теории и методы исследования, новые научные школы, новые формы научной деятельности.

Для правильного понимания механизмов функционирования науки нам представляется важным выделить понятие «наука супердержавы» и «наука малых стран». Наука малой страны совсем не равноценна понятию «научной периферии». Просто наука малой страны не может быть лидером по многим научным направлениям (это удел супердержав), но вполне может быть лидером по отдельным приоритетным для нее направлениям. Наука любой малой страны должна ориентироваться: 1) на свои возможности (численность населения, имеющийся научный потенциал, уровень образования населения, уровень ВВП, наличие геополитических преимуществ (залежи ископаемых, географическое расположение и т.д.), внешнеполитических и научных связей, 2) потребности общества в определенном уровне жизнеобеспечения, здоровья и безопасности.

Супердержавы в силу своего статуса должны обеспечивать более широкий спектр охвата научных дисциплин. Роль супердержавы всегда будут выполнять страны, которые исторически на протяжении веков играли ключевую роль в развитии мировой культуры и науки (Китай, Индия), которые по своей численности и размеру территории могут иметь значительный кадровый потенциал (Китай, Россия, США), и наконец, страны, которые в силу своего научно-технического развития и уровня благосостояния просто обязаны быть научными супердержавами (Великобритания, Франция, Германия).

К сожалению, организационные механизмы управления наукой чрезвычайно инертны и консервативны, равно как и менталитет сообщества ученых. В связи с этим реформы в управлении наукой, как правило, малопродуктивны, реализуются с большими издержками и крайне медленно.

Еще раз отметим, что Беларусь не супердержава и не может поддерживать (финансировать) все научные направления. Беларусь, как малая страна, должна развивать свою науку в рамках определенных приоритетных направлений, отслеживая при этом и другие научные направления, потребность в которых существует в обществе. Но следует отметить, что в советское время многие приоритетные направления были просто «назначены» из Центра (и это тоже было естественно). Запросы общества в науке в самостоятельном суверенном государстве, каким бы малым оно ни было, более разнообразны и значительно шире, чем приоритетные направления, которые это государство в состоянии финансировать и поддерживать. Поэтому одна из сложнейших задач научной политики «малых» стран, с одной стороны – выбор собственных приоритетов и развитие науки в этих рамках, с другой – отслеживание всего спектра научных направлений, выполняемых мировым сообществом ученых. Это позволяет своевременно вносить коррективы в приоритетные направления, выполняемые в республике, и заимствовать современные технологии, разработанные мировым сообществом ученых.

Проблемы малых стран заключаются не только в ограниченных финансовых ресурсах, но и в невозможности осуществлять исследования по всем направлениям науки из-за отсутствия соответствующей материально-технической базы и квалифицированных кадров. Установлено, что появление новых знаний определенным образом связано с количеством ученых, объемом финансирования науки. Так, по мнению Г. М. Доброва с соавт. [5], удвоение числа новых научных результатов сопровождается восьмикратным ростом объема научной информации, что требует увеличения количества людей, занятых в сфере науки, в 15–18 раз и роста финансирования в 30–100 раз [4]. Однако из 58 новых идей лишь одна с успехом реализуется на рынке [3].

Многие научные дисциплины в Беларуси ранее развивались лишь в рамках вузовской науки и до сих пор не имеют достаточно хорошей материально-технической базы и научного потенциала. Распад СССР и государственный суверенитет Беларуси обусловливают необходимость формирования научного потенциала по возникшим пробелам и новым приоритетам; переориентации научных исследований, выполнявшихся ранее по заданию Центра; создания собственной самодостаточной системы научной информации, экспертизы изобретений, подготовки и аттестации научных кадров, издательской деятельности, госрегистрации НИР и т.д. Таким образом, суверенитет страны обязывает ее формировать самодостаточную национальную науку. Это требует вложения существенных финансовых средств в создание материально-технической базы и научного потенциала, способных обеспечить развитие сбалансированной экономики и промышленного производства.

Однако известно, что «богатую» науку могут содержать только богатые страны и сверхдержавы. Но это не значит, что малые страны должны иметь неэффективную науку. Более того, малые страны, в отличие от государств с богатыми природными ресурсами и сверхдержав, могут рассчитывать на экономическое развитие и процветание только в том случае, если их экономика и производственная сфера будут в большей степени ориентированы на наукоемкие технологии и разработки. При этом надо исходить из того, что наука необходима обществу не столько сама по себе, как процесс познания истины, сколько как основополагающий рычаг реформирования производственной и общественной сферы, процветания нации. Одним из стратегических положений эффективной научной политики является утверждение о том, что основная функция науки – создание адекватной научной основы для развития экономики, промышленного воспроизводства товаров и услуг, обеспечения благоприятной среды жизнедеятельности человека и, в частности, развития практического здравоохранения. Основная функция медицинской науки – создание адекватной научной основы для деятельности практического здравоохранения и демографической безопасности нации.

Наука как важнейшая составляющая социальной политики государства. Наука в любом государстве должна обеспечивать в первую очередь потребности общества в жизнеобеспечении, здоровье и безопасности. Это программа-минимум приоритетных направлений даже для малых стран. В западных странах столетиями приоритеты развития науки, хотя об этом никто прямо не указывал, были связаны с развитием жизнеобеспечения (повышения уровня жизни, комфорта, благосостояния), медицины, охраны среды обитания. В СССР основными приоритетными направлениями всегда были космос и оборонная промышленность. Научным дисциплинам, призванным повышать комфортные условия жизни, здоровье населения, не придавалось существенного значения.

В западных странах первое место по публикационной активности занимает медицина. Многие страны концентрируют свои исследования именно в области биомедицины, на долю которой в этих странах приходится более половины всех проводимых исследований [16], что свидетельствует о престижности и социальной значимости медицины.

Большинство развивающихся стран концентрируют свои исследования в области биомедицины, на долю которых в этих странах приходится более 55% всех исследований [16]. По данным Braun и др. [17], в Финляндии в структуре общего публикационного потока научной информации удельный вес публикаций по медицине составлял 41%, в Венгрии – 19,9%. В базе данных Scopus 31% публикаций относятся к сфере медицины.

В Беларуси 52% от 16 тыс. публикаций, включенных в базу данных Web of Science в 1993–2006 гг., относятся к физико-техническим наукам, затем следуют работы по химии (16%), биологии и окружающей среде (10%). Медицина занимает только 8% (четвертое место) среди работ белорусских авторов [1]. Между тем страны с социально ориентированной экономикой в качестве своих основных приоритетных направлений должны активно развивать и продвигать медицинскую науку и здравоохранение. Однако это должен быть принципиально иной уровень исследовательской базы и задач. Медицинская наука из преимущественно «констатирующей» (описательно констатирующей изменение определенных параметров человеческого организма под влиянием среды обитания и лечебного воздействия) должна стать инновационной, ориентированной на разработку и промышленное производство новых лекарственных препаратов, медицинской техники, новых технологий диагностики, профилактики и лечения.

Стратификация ученых и аттестация научных кадров. В России идет активная дискуссия: нужна ли кандидатская диссертация как промежуточная форма аттестации научных кадров или следует перейти к защите только докторских диссертаций, как в некоторых странах Западной Европы и Америки.

В белорусском законодательстве, как и во многих других странах, прописана также возможность получения званий «магистр» и «бакалавр». Создание многоступенчатой иерархии научных кадров, возможно, представляет для некоторых исследователей альтернативные варианты и расширяет возможности выбора, но усложняет и так не простую систему аттестации научных кадров. На наш взгляд, современная технология защиты диссертации – это тернистая дорога ученого по коридорам научной деятельности к ученой степени «доктор наук» и званию «профессор». Аттестационные требования ВАК во всех странах оказывают существенное влияние на выбор темы исследования. Так называемая «диссертабельная» тема никак не может быть прорывной, пионерской и даже, как ни странно, актуальной, поскольку она должна быть осторожно-взвешенной, не противоречащей мнению возможных рецензентов, не разрушающей сложившихся канонов науки. Требования по защите диссертации оказывают влияние на публикационную активность диссертанта (статей должно быть как можно больше, качество и предполагаемая цитируемость отходят на второй план), изобретательскую активность (советы старших коллег – сначала получи диплом, потом изобретай, некогда изобретать, надо сначала «остепениться»), инновационную деятельность (самый верный путь показать научно-практическую значимость – акт внедрения и методические рекомендации). Множество бумажных требований к диссертации порождают такие же бумажные диссертации и отодвигает науку на 2-й и даже 3-й план (цель оправдывает средства). Как правило, аттестационные лабиринты быстрее и успешнее проходят не более талантливые, а более упорные, нацеленные на достижение ученой степени «доктор наук» и звания «профессор», ценой 8–12 лет кропотливой работы с надеждой, что потом у них откроется возможность доступа к настоящей свободной Науке. Но этот марафон оказывается не всем под силу. А нужен ли он вообще? Не лучше ли изменить правила игры? Стратификация ученых на различные категории по профессиональному уровню и их аттестация действительно нужны, особенно при сравнительной оценке кадрового научного потенциала разных учреждений и стран, при переходе ученых на другую работу или переезде в другой город или страну (в рамках одного учреждения аттестацию проводить существенно легче, поскольку все друг друга хорошо знают и личностная оценка каждого соответствует не наличию или отсутствию ученой степени, а реальных знаний и умений). Признавая необходимость стратификации ученых по профессиональному уровню, аттестации и переаттестации научных кадров, конкурсной системы на занятие определенной должности, остается вопрос «А не слишком ли большую плату в виде многолетних усилий по защите диссертаций вносит каждый ученый за право заниматься наукой и приносить пользу обществу?» При этом ученый должен преодолевать множество формальных бюрократических барьеров, не имеющих прямого отношения к науке.

На наш взгляд, защиту диссертаций следует существенно упростить и сделать ее одноступенчатой (только доктор наук). Тогда в возрасте 25–28 лет молодой еще ученый доктор наук получает пропуск в большую науку и право на самостоятельную работу, гарантированное финансирование и гранты. Сейчас докторские диссертации защищают чаще всего в возрасте 50 лет и даже старше. К сожалению, в этом возрасте не всегда научная зрелость идет в ногу с энтузиазмом молодости. И ни в коем случае нельзя рассматривать диссертацию только как вклад в науку. Диссертация должна рассматриваться в большей степени как экзамен на «научную зрелость», на право заниматься самостоятельной научной работой, а ученая степень – как документ, свидетельствующий о том, что исследователь способен самостоятельно вести научные исследования.

Весьма эффективной могла бы быть аттестация научных кадров, если бы присвоение ученых степеней происходило как бы «без участия» ученых (без отрыва ученых от основной исследовательской деятельности, как бы параллельно ей). В этом случае ученый не тратил бы лучшие годы на защиту сначала кандидатской, а затем докторской диссертаций (на это уходит не менее 8–10 лет плодотворной работы в рамках установленных требований ВАК), а просто нормально работал, творил, экспериментировал, писал научные статьи, выступал с докладами на научных форумах. В то же время некая аттестационная комиссия (ВАК) на основе анализа цитируемости, отзывов ведущих ученых-экспертов, представления научных организаций присваивала бы научные степени без защиты диссертаций или по результатам диссертационного доклада, суммирующего достижения последних лет ученого по определенной проблеме, но без представления официальной диссертации. Возможно, многие принципы организации научных исследований в СССР имели свои положительные стороны и были напрасно отброшены. Вспомним, что когда-то существовала практика присвоения ученых степеней без написания диссертации и звание профессора присваивали исследователям без ученой степени доктора наук.

Да, путь к познанию тернист и хлеб ученого не сладок. Но нельзя делать тернистым, а порой и унизительным путь в большую науку и к получению доступа к самостоятельным научным исследованиям – получению научного звания. Мы сетуем, что молодежь не идет в науку, а может, она хочет видеть науку более свободной и открытой?

Следует упростить защиту диссертаций, но ужесточить ежегодный контроль эффективности научных кадров по результатам промежуточных и завершенных НИР, в т. ч. индивидуально по каждому научному сотруднику, каждой теме и по учреждению. И, возможно, следует вспомнить о советской системе аттестации научных кадров, проведении конкурсов на занимаемую должность (в советское время на одну должность было по 3–4 соискателя из разных учреждений, теперь – на безальтернативной основе с заранее известным результатом, часто без обсуждения и тайного голосования, одним решением аттестационной комиссии). Насколько эффективна контрактная система для ученых и процедура последующего продления контрактов вместо открытых конкурсов?

Заключение и продление контрактов с учеными без участия Ученого совета и открытых конкурсов – это отказ от устоявшихся и проверенных десятилетиями форм управления наукой, способствующих значительному повышению эффективности НИР. Естественно, следует создать и систему мотивации к занятию как ответственных, так и нижних ступенек научной лестницы: достойная зарплата, независимость в проведении научных исследований, перспективы роста, зарубежные командировки и стажировки, участие в конференциях. Следует учесть, что платить ученым за проделанную в прошлые годы работу (защищенную диссертацию) совершенно неправильно. Если только это не признание того, что в свое время ученому не заплатили в соответствии с его вкладом, или того факта, что ему сейчас недоплачивают за основную работу. Ученый должен получать вознаграждение за свой труд в виде заработной платы по результатам эффективности своей работы в текущее время (месяц, год), а если имеется доход от внедренных новшеств – то и вознаграждение за их использование. Зарплата ученого должна целиком зависеть от занимаемой на конкурсной основе должности, квалификации (ученой степени), а главное – индивидуальной эффективности (количество по прошлому году опубликованных работ, изобретений, цитируемости и т.д.).

При аккредитации научных организаций должно быть несколько их градаций. Вспомним, что в советское время в Беларуси НИИ онкологии был 1-й категории, НИИ кардиологии – 2-й категории, остальные – 3-й категории. Потом все научные организации уравняли в категориях и в заработной плате по 3-й категории. Но ведь все наши РНПЦ, НИИ и вузы разные, и категории у них должны быть разные. Стратификация научных организаций по категориям – это вопрос их аккредитации и стимула для развития. В Министерстве здравоохранения ежегодно проводится комплексная балльная оценка результатов деятельности отраслевых РНПЦ, НИИ и вузов (кстати, на хорошем уровне, и этот опыт необходимо распространять в других отраслях и системе НАН), однако по ее результатам не дается должной оценки деятельности научных организаций (лучшие не получают дополнительного финансирования и премии, не повышается их категория, худшие не стремятся стать лучшими в следующем году).

При аттестации ученых и научных организаций следует активно использовать данные об их цитируемости, наличии импакт-фактора (ИФ) и индекса Хирша. Вероятно, ВАК должен в своих требованиях к научным журналам учитывать уровень их цитирования и наличие импакт-фактора. Разумеется, на данном этапе, поскольку абсолютное большинство наших белорусских журналов не расписывается и не цитируется в Scopus и Web of Science, мы должны ориентироваться исключительно на Российский индекс научного цитирования (РИНЦ) eLibrary.ru. В этой базе данных цитируется более 180 белорусских научных журналов, десятки из них имеют ИФ (хотя и невысокий), а для всех цитированных ученых рассчитывается индекс Хирша (в ТОП-100 наиболее цитированных медиков страны индекс Хирша колеблется от 10 до 2, а цитируемость отдельных ученых превышает 1000 ссылок).

Не совсем корректно в странах СНГ осуществляется аттестация научных кадров при присуждении научных званий (в частности, профессора) для разных категорий специалистов: если для научно-педагогических кадров вузов, чтобы стать профессором, достаточно занимать должность профессора, то для сотрудников НИИ – после подготовки нескольких кандидатов наук, что совсем не равноценно. С другой стороны, педагог вуза может стать профессором только после написания и защиты докторской диссертации, а это большой исследовательский труд. И здесь преимущества у сотрудников НИИ, которые не заняты преподавательской деятельностью. И тем не менее статистика показывает, что вузовские исследователи защищаются чаще, больше публикуют статей и имеют больше изобретений, чем ученые, работающие в НИИ. Это является еще одним свидетельством того, что вопросы организации научных исследований следует совершенствовать, а повышение эффективности науки во многом зависит от формы организации ученых и от системы управления НИР. Следует учитывать, что все ученые разные: есть прекрасные лекторы, но слабые исследователи; есть сильные исследователи, но слабые ораторы; одни хорошо пишут и излагают чужие мысли, другие хорошо генерируют идеи; есть экспериментаторы, аналитики и практики. Поэтому существующая система аттестации научных кадров и их стратификации на профессоров, доцентов, старших научных сотрудников, кандидатов и докторов наук не всегда справедлива, объективна, не в полной мере согласуется со званиями «магистр» и «бакалавр» (академическая степень, квалификация, в некоторых странах ученая степень).

Государству защита докторской или кандидатской диссертации обходится в десятки и сотни тысяч долларов. А результат, как правило, один: государство подготовило ученого (кандидата наук в 30–45 лет или доктора наук в 40–55 лет), способного к самостоятельной работе. Кроме этого, на выходе может быть десяток-другой публикаций (но никто не отслеживает их цитируемость), метод, устройство, прибор, теория (но никто не отслеживает, используется ли этот метод в широкой практике, запущен ли прибор в производство и как он используется; какой отклик нашла теория у международного сообщества хотя бы по цитируемости). При этом следует учесть, что часть защитившихся ученых уходит в бизнес, часть уезжает за границу или там постоянно работает, а по выходу на пенсию возвращается на родину. Некоторые ученые защищаются лишь в пенсионном или предпенсионном возрасте. Существует ли вообще наука вне диссертационных исследований? Разумеется, да. Это и поисковые исследования, и исследования уже защитившихся ученых, не потерявших интерес к науке (как правило, уже немолодых). Если предположить, что удельный вес диссертационных исследований и исследований, которые потом будут оформлены как диссертационные, составляет 40–50%, становится понятным, что на подготовку и аттестацию научных кадров в странах СНГ тратятся колоссальные средства.

В определенной мере процедура защиты диссертаций схожа во многих странах. Усложненная процедура защиты диссертаций в странах СНГ во многом связана с тем, что ученая степень давала в советское время и теперь определенные привилегии и льготы по заработной плате, жилью и т.д. Можно сэкономить существенные средства, если упростить систему подготовки и аттестации научных кадров и вступления их в самостоятельную науку в более молодом возрасте. Но для этого надо перестроить систему организации НИР, конкурсную систему аттестации уже защитившихся ученых и, наконец, систему мотивации. Ведь не следует забывать, что защита диссертации, получение званий «доцент» и «профессор» является сильнейшей мотивацией. И ничего нового, кроме материального поощрения, никто пока не придумал, хотя многие ученые публикуются и выполняют большой объем работы бесплатно, просто «за идею». Если дать возможность молодым докторам наук в возрасте 30–35 лет создавать и внедрять новые приборы, устройства, методы и технологии, выдвигать, защищать и продвигать свои научные теории, эффект будет значительно большим, чем написание «бумажных» диссертаций и авторефератов к ним (на это уходят лучшие годы плодо-творной работы). Кстати, об авторефератах. В век интернета на определенных сайтах перед защитой можно размещать полные тексты диссертаций, а не тратить время и средства на публикацию и рассылку 100–120 экземпляров авторефератов.

Какова же информационная ценность самих диссертаций, если они выпускаются в трех экземплярах? Возможно, защиту диссертаций следует осуществлять не по материалам диссертации, а по монографии с тиражом хотя бы 200 экземпляров (с частичной дотацией из бюджета, как это было в 1970-х годах в отношении автореферата диссертации). В этом случае хотя бы существенно повысилась вероятность ознакомления с диссертационной монографией.

Основные принципы и стратегия научной политики малых стран. В условиях ограниченных ресурсов малых стран требуется совершенно иной механизм финансирования и организации науки, иная научная политика, соответствующая ресурсным возможностям страны, требованиям и ожиданию общества. Важное значение приобретает переориентация научной политики, научного потенциала и финансирования в рамках реструктуризации двух основных составляющих научной деятельности – генерации новых знаний и изобретений, коммуникативной деятельности (международное общение, публикационная активность) в пользу третьей составляющей – инновационной активности (внедрение и тиражирование новшеств).

Необходимо обеспечить приоритет прикладных НИР перед фундаментальными исследованиями, инновационных проектов перед прикладными НИР, прямого заимствования зарубежного опыта перед инновационными проектами. На долю фундаментальной науки должно приходиться не более 10–15% НИР и финансирования. С этой целью названия большинства тем НИР и научных программ должны начинаться со слов «Разработать ….», «Создать …», «Внедрить …» и т.д. Существенное уменьшение финансирования научных исследований привело к тому, что в реальной практике научно-исследовательские учреждения (НИУ) финансируются преимущественно по статье «заработная плата». Сокращение финансирования происходит в основном за счет приобретения реактивов, экспериментальных животных и культур клеток, оборудования. Все это обесценивает смысл содержания сети НИУ, не способных к полноценной научной деятельности.

Следует привлекать дополнительные средства за счет более интенсивного международного сотрудничества; осуществления эффективного заимствования передового зарубежного опыта, в том числе в ходе зарубежных стажировок и командировок. Для внедрения в стране новых технологий и производств следует приглашать зарубежных специалистов-консультантов, способных реализовать свой опыт и знания (опыт Китая).

Распределять финансовые средства на НИР следует на экспертной основе в соответствии с выявленными приоритетами и в рамках научных программ. Необходимо усиление роли административного фактора при финансировании НИР за счет средств бюджета и привлечение инвесторов в науку (в том числе зарубежного и частного капитала).

Правовые основы научной деятельности на уровне законодательства в Беларуси не пересматривались с 1996 г. (хотя в закон РБ от 21 октября 1996 г. №708-ХIII «О научной деятельности» 5 раз вносились некоторые дополнения и изменения). Существующие нормативные и правовые основы научной деятельности ментально фиксируют многие негативные формы организации НИР советского периода (без учета положительного опыта), не в полной мере соответствуют, с одной стороны, рыночной экономике, с другой – концепции социально ориентированного государства. Для прорывного развития отечественной науки необходим концептуальный пересмотр организационных, правовых, нормативных основ научной деятельности. Следует упорядочить и упростить аттестацию научных кадров и стратификацию ученых (от академика до бакалавра) с учетом зарубежного опыта. Подталкивать ученых к защите диссертаций должно не столько материальное благополучие (ученая степень дает право на пожизненное получение надбавки к заработной плате), сколько возможность самостоятельной научной деятельности – ученая степень стимулирует ежедневную исследовательскую работу, нацеленную на конкретный результат и на повышение статуса в науке. Заработную плату ученого должны определять ежегодная результативность его как ученого, занимаемая должность, статус в науке (цитируемость, научное признание). Финансирование науки должно стать приоритетной задачей государства, равно как и прозрачный контроль за эффективностью научной деятельности на различных уровнях (ученый, лаборатория, НИО, ведомство). Упростив процедуры аттестации и защиты диссертаций, следует ужесточить требования к ежегодной отчетности ученых, лабораторий и НИО, планированию НИР с обязательным проведением патентно-информационной экспертизы. Следует разработать четкие критерии и индикаторы оценки результативности научной деятельности с учетом международного опыта. Реформы научной деятельности должны обеспечить интеграцию белорусской науки в международное научное сообщество, изменить менталитет ученых, отношение ученых, общества и финансирующих структур к науке как к составной части товарных отношений, повышения благосостояния населения, а не только как к средству удовлетворения собственной любознательности за государственный счет или познанию внутренних механизмов природы и общества (хотя и это важно).

К сожалению, после распада СССР управляемость наукой не улучшилась. Коммерциализация науки разрушила многие грани научной этики и морали (как в медицине и образовании в целом). Стихийные рыночные взаимоотношения существенно повлияли на процессы координации научной деятельности, планирования, экспертизы планируемых и завершенных НИР, аттестации научных кадров, использования методов системного анализа, научного прогнозирования, науковедения и наукометрии в процессах управления наукой, на уровень патентно-лицезионной и информационной деятельности. Ученым наконец-то дали возможность работать по совместительству, однако все это сопровождалось уменьшением заработных плат. И теперь, чтобы получать достойную заработную плату ученый вынужден работать в нескольких местах, что не всегда положительно сказывается на его научной эффективности.

В количественном отношении научный потенциал и подготовка научных кадров высшей квалификации по различным научным специальностям должны соответствовать не только приоритетам развития науки, но и потребностям общественного развития и производства.

Очень важным в финансировании НИР представляется соотношение фундаментальной, вузовской и отраслевой науки. Отраслевая наука должна преимущественно ориентироваться не на получение, а на привлечение нового знания (независимо от того, кем и где оно получено) для решения прикладных задач в производственной сфере. В связи с этим необходимо развитие инновационных подразделений в профильных НИИ, призванных обеспечивать связь науки с практикой.

Открытие новых научных закономерностей должно осуществляться в рамках фундаментальной науки на базе сложившихся ведущих научных школ отраслевой науки и учреждений Академии наук РБ. Следует при этом оговориться, что, поскольку фундаментальные исследования – наиболее высокозатратный вид НИР с отдаленным выходом в практику, их проведение должно быть ограничено. Более реальным представляется участие наших ученых в совместных международных проектах и проведение фундаментальных исследований в период долгосрочных зарубежных стажировок и командировок.

Потенциал вузовской (университетской) науки в Беларуси существенно (во всяком случае, в отношении научных кадров) превышает потенциал профильных НИИ. Однако основная функция вузовской науки – подготовка и переподготовка специалистов, а в условиях малых стран еще и восполнение научного потенциала по направлениям, отсутствующим в профильных НИИ. Во всем мире университетская наука является центром фундаментальных исследований. Основное внимание должно уделяться эффективному соединению научной и преподавательской деятельности. Практика показывает, что наиболее мобильны и быстрее воспринимают современные достижения науки лаборатории при крупных кафедрах вузов. Кроме того, эти исследования, как правило, в десятки раз менее затратны, чем НИР в научно-исследовательских институтах. В Китае реформы здравоохранения ориентированы на развитие клиник при университетах, поскольку считается, что такая система организации оказания медицинской помощи является гарантом улучшения всей службы здравоохранения.

Задача номер один – выявление перспективных научных направлений белорусской науки на ближайшие 5–10 лет и проведение детального анализа структуры кадрового потенциала по каждому научному направлению. При этом следует с помощью тщательной аттестации выявить активно работающих ученых, которых следует активно финансировать, и случайных людей в науке, которые всегда найдут свое место в любой сфере деятельности.

В отличие от других отраслей народного хозяйства, наука в большей степени склонна к саморегулированию, чем к жесткому контролю. В то же время она в большей степени требует внимания со стороны руководства в поощрении, стимуляции и, что самое главное, повышения внутренней мотивации.

В условиях ограниченных ресурсов страна должна содержать такое количество научных сотрудников и НИУ, финансирование которых она способна осуществлять на достаточно высоком уровне без ущерба качества научных исследований.

Научные исследования уже невозможно вести одновременно по многим направлениям (как это было ранее), поэтому необходимо сконцентрировать силы и ресурсы исключительно на приоритетных направлениях. Структура сети НИУ должна стать более лабильной и обеспечивать приоритет вузовской науки. Следует активно использовать ресурсосберегающие технологии в управлении и организации научных исследований, в частности проведение патентно-информационных исследований в процессе планирования НИР, экспертизу планируемых и завершенных НИР, подготовку аналитических обзоров по типу метаанализа, создание технопарков и т.д.

В условиях недостаточного финансирования решение вопроса о количестве выполняемых отраслью НИР и объеме финансирования, выделяемого в среднем на одну тему, требует взвешенного аналитического подхода. Возможно, количество тем НИР должно стать меньшим, но каждая планируемая НИР должна иметь более высокий уровень финансирования. Кроме того, среди планируемых НИР существенный объем должны занимать инновационные проекты, призванные осуществлять доработку и внедрение в практику передового зарубежного опыта и достижений мировой науки. Необоснованную практику перепроверки зарубежных научных результатов следует расценивать как неэффективное использование научных ресурсов.

В соответствии с принципами программно-целевого планирования количество выполняемых НИР должно быть уменьшено. Вероятно, самостоятельная НИР должна выполняться научным отделом (не менее 6–8 научных сотрудников на одну тему НИР), а отдельные задания НИР – входящими в состав отдела лабораториями, численность которых должна быть приведена в соответствие с типовым положением. В свою очередь темы НИР должны входить в состав государственных и отраслевых научно-технических программ. Следует отметить, что в условиях ограниченных ресурсов принцип централизованного финансирования НИР по темам ограничивает саморегулирующие возможности научных учреждений. В этом смысле «укрупнение» тем НИР (3–5 тем на НИИ) позволит сохранить принцип финансирования по темам и одновременно даст возможность НИИ самостоятельно решать внутренние проблемы по реструктуризации научного потенциала.

Эффективная научная деятельность требует от ученых не только таланта, глубоких профессиональных знаний в определенной области, некоторых личностных качеств (настойчивости, терпения, сосредоточенности), но и навыков поиска и обобщения научной литературы, обработки научных результатов, планирования научных исследований и представления итогов завершенных НИР в виде научных публикаций, изобретений и т. д. В связи с этим научные работники должны хорошо знать принципы и методы программно-целевого планирования НИР, выявления приоритетных научных направлений, методы системного анализа, основы информационного поиска, статистической обработки результатов научных результатов, авторского и изобретательского права и многое другое. Управление научными исследованиями и организация научной деятельности – это не только талант и искусство, но и знание научного менеджмента, которому следует обучать. К сожалению, в высших учебных заведениях и в аспирантуре этим крайне необходимым каждому научному сотруднику знаниям не обучают. Отсутствуют и хорошие учебные пособия по этому вопросу. Проходят долгие годы, в течение которых каждый научный сотрудник приобретает по крупицам опыт и знания в области технологии проведения научных исследований. Наука могла бы развиваться значительно интенсивнее и быть более эффективной, если бы молодых исследователей наряду с иностранным языком и курсом информатики обучали основным приемам научной деятельности.

Перед каждым ученым независимо от его научного статуса периодически встает вопрос, «как найти идею», которая легла бы в основу планируемой НИР, диссертации или изобретения. Многие считают, что способность увидеть новую идею – это талант, природный дар озарения, который нельзя выработать или возместить усердным обучением. Тем не менее, благодаря работам ряда психологов, науковедов и выдающихся ученых, выработано множество приемов, которые могут стимулировать творческий процесс.

Заключение

Таким образом, национальная научная политика должна быть основана на принципах ресурсосбережения, рационального использования выделяемого финансирования и реструктуризации научного потенциала. Решающее значение имеет создание инновационной политики, базирующейся преимущественно на тиражировании апробированного зарубежного опыта и технологий, а также изменение менталитета некоторых ученых и руководителей научных учреждений, до сих пор считающих, что организация научных исследований небольшой страны с ограниченными ресурсами, ранее входившей в состав сверхдержавы, может бесконечно долго осуществляться на прежних принципах (преимущественно экстенсивного характера).

Завышенные ожидания вызывают неудовлетворение и ученых, и руководителей страны. Но чудес не бывает: без существенного увеличения финансирования науки, изменения кадровой политики в науке, системы аттестации научных кадров, перевооружения материально-технической базы и реформирования управления наукой ожидать прорывного развития науки в малых странах, в том числе и в Беларуси, не приходится.

Современная наука за последние 50–70 лет коренным образом изменила жизнь на планете (космос, компьютеры, сотовая связь, цифровое телевидение, Интернет, ядерная энергетика, нанотехнологии и т.д.), однако формы организации научной деятельности практически не изменились. Налицо скорее количественные изменения научного потенциала (многократное увеличение численности ученых, научных организаций и научных журналов), а не качественные изменения в формах управления, планирования, отчетности, аттестации, совершенствования конкурсной системы, методологии и технологии творческого процесса. И хотя возникла такая наука, как «науковедение» (наука о науке), и появились такие наукометрические инструменты оценки научной деятельности, как оценка цитируемости, к сожалению, пока они не нашли широкого применения в странах СНГ. Формы организации научной деятельности за последние десятилетия практически не изменились. Требования к науке на выходе системы постоянно растут (где результаты?), а на входе системы – стабильно низкое финансирование и неизменные формы организации научной деятельности. Хотя могли бы создаваться виртуальные, дистанционные временные научные коллективы, в том числе из ученых разных стран, развиваться другие формы взаимодействия ученых, основанные на современных информационных и Интернет-технологиях. Не получают должного развития электронные научные журналы (отсутствует государственная их регистрация, а ВАК не включает их в свои перечни), электронные библиотеки, научные телеконференции и конгрессы и многое другое. Но главное – это мотивация ученых, привлечение их труда в инновационной сфере деятельности, а не в подготовке «бумажных» диссертаций, превращение диссертационного марафона в самоцель или цель всей жизни. Ведь в принципе каждый ученый хочет гордиться не тем, что он за 5–8 лет написал докторскую диссертацию, а тем, что создал новое лекарственное средство, которое можно купить в аптеке, технологию, широко используемую в народном хозяйстве и т. д. Важно, чтобы ученый гордился не тем, что он опубликовал несколько сотен работ, а тем, что его работы широко цитируются в разных странах. Хорошо, когда мотивация ученого подкрепляется не только моральными, но и материальными стимулами.

Важное значение имеет выявление и инвентаризация в стране активно работающих научных школ мирового и европейского уровня и обеспечение приоритетного характера их финансирования.

Научный потенциал Беларуси (кадровая составляющая) в количественном отношении вполне самодостаточен. Другое дело, как он структурирован, какова его материально-техническая база, как он используется, на что нацелен, какова мотивация ученых и как они структурно и функционально организованы? Если основные мотивационные устремления ученых и отчетные показатели научной деятельности научных организаций – защита диссертаций и публикационная активность, то наша наука никогда не станет движущей силой развития нашей экономики. Если целью каждого ученого и научной организации станет создание новой техники, устройств, услуг, повышающих инновационный потенциал страны, то это будет способствовать развитию нашей промышленности и экономики, росту ВВП и, как следствие, повышению финансирования науки и зарплат ученых. Разумеется, увеличение финансирования науки, хотя бы до 1% ВВП, надо проводить уже сейчас. Однако большую часть недостающих средств следует искать в заинтересованных корпорациях, промышленных предприятиях, в рамках международного сотрудничества и интеграции, меньшую – должен выделить госбюджет.

Научная деятельность, мотивация и особенности ментальности ученых, психология творчества, экономика и организация науки – все это процессы изучаемые науковедением (наукой о науке). Для повышения эффективности науки, достижения максимальной результативности с оптимальными затратами в стране следует изучать такие процессы, как «психология творчества», «мотивация ученых», «индикаторы и методы оценки научной деятельности». Без реального развития в стране науковедения и использования ее достижений в процессах планирования, отчетности, организации НИР дальнейшего развития науки не произойдет, поскольку наука вышла на новый этап своего развития, для которого характерны принципиально новые формы управления наукой, а старые, эмпирически отработанные формы прошлого века малоэффективны в ХХI веке. Мы удивляемся, почему наука малоэффективна, но не хотим на практике использовать современные формы управления наукой, основанные на достижениях науковедения. Ученых обучают многим полезным дисциплинам, но вопросы оптимальной организации НИР каждый ученый постигает сам в силу своих возможностей, хотя существует специальная наука – науковедение. Прикладное науковедение и мотивация ученых, привлечение в науку талантливой и увлеченной молодежи, в том числе зарубежных ученых – ключ к повышению эффективности отечественной науки. В стране должны появиться ученые-менеджеры, призванные обеспечивать привлечение инвестиций в науку, грамотно проводить оценку эффективности научной деятельности, регулировать процессы планирования, составления комплексных научных программ, осуществлять научное прогнозирование с использованием достижений науковедения, наукометрии, системного анализа.

Любая реформа – это ломка старого. Любая реформа эффективна, если есть решимость «верхов» и поддержка «низов». Любые реформы в сфере научной деятельности являются крайне деликатной проблемой. Поэтому все реформы в этой сфере следует проводить по принципам «не навреди» и «семь раз отмерь – один раз отрежь». В то же время, если мы хотим прорывного развития науки, хотим видеть науку в качестве движущей силы развития экономики и общества, необходимы решительные и кардинальные меры по совершенствованию механизмов управления наукой. Путь реформ «тернист» для «низов» и неудобен для «верхов», но это путь диалектического развития, исключающий революции. Следует осознавать, что за последние десятилетия менталитет большинства граждан СНГ сильно изменился. Люди стали другими, молодежь – другая. Проводя реформы в науке, следует учитывать изменения мотивационных устремлений и ментальности ученых и общества в целом.

Беларусь обоснованно может гордиться своей наукой, уровень которой соответствует статусу страны в мировых рейтингах развития. Очередная задача развития науки Беларуси – постепенная переориентация ее потенциала на развитие медицинской науки, прикладных наук, обеспечивающих жизнеобеспечение и благополучие, благосостояние нации, повышающих качество и уровень жизни, способствующих сохранению среды обитания, способствующих развитию экономики страны. Создание благоприятных условий не только для профессиональной деятельности ученых, но и их быта будет способствовать притоку ученых в Беларусь. В стране много делается для притока капитала и инвестиций. Приток в страну талантливых людей, том числе в науку, несомненно, имеет значительно большее значение.

 

Л И Т Е Р А Т У Р А

 

1. Березкина Н. Что сделать, чтобы нас цитировали? // Наука и инновации. – 2013. – №1. – С.8–10.

2. Богдан Н.И. Кадры науки в формировании Национальной инновационной системы Беларуси // М-лы междунар. науч.-практ. конф. «Инновации и подготовка научных кадров высшей квалификации в Республике Беларусь и за рубежом» / под ред. И.В.Войтова. – Минск: БелИСА, 2008. – 316 с.

3. Гвишиани Д.М. // Проблемы научной организации управления социалистической промышленностью. – М.: Экономика, 1968. – С.7–21.

4. Добров Г.М., Задорожный Э.М., Щедрина Т.И. Управление эффективностью научной деятельности. – Киев, 1978. – С.10.

5. Добров Г.М., Клименюк В.Н., Смирнов Л.П., Савельев А.А. Потенциал науки. – Киев: Наукова думка, 1969. – С.19.

6. Лаврухин А. Человеческий капитал: кадровый потенциал белорусской науки. – Мн.: Бел. ин-т стратегич. исслед., 2013. – 38 с.

7. Маршакова-Шайкевич И.В. // Вестник РАН. – 2000. – Т.70, №12. – С.1086–1093.

8. Несветайлов Г.А., Шарый И.Н. // Вестник РАН. – 1993. – Т.63, №4. – С.307–312.

9. Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. – М.: Прогресс,1966. – С.281–384.

10. Развитие науки Беларуси в 1998 г. (аналитический доклад). Гос. комитет по науке и технологиям Республики Беларусь / под ред. В.А.Гайсенка и А.П.Войтовича. – Мн., 1999. – 81 с.

11.Томаш П. // Социальные показатели в системе научно-технической политики. – М.: Прогресс, 1986. – С. 138–158.

12. Фрейм Дж.Д., Карпентер М.П. // Социальные показатели в системе научно-технической политики. – М.: Прогресс, 1986. – С. 242–258.

13.Часнойть Р.А., Семененя И.Н. Развитие медицинской науки на современном этапе // Вопр. организации и информатизации здравоохранения. – 2009. – №3. – С.3–21.

14.Шарабчиев Ю.Т. Коммуникации в науке. – Мн.: Право и экономика, 1995. – 256 с.

15. Шуман А. Человеческий капитал: проблемы международной интеграции белорусской науки. – Мн.: Бел. ин-т стратегич. исслед., 2013. –14 с.

16. Al-Kharafi F., El-Rayyes N., Janini G. // J. Inform. Sci. – 1987. – V.13, N1. – P.37–44.

17. Braun T., Glanzel W., Schubert A. // Science and technology politics in Finland and Hungary: a comparative study. – 1985. – P.255–264.

18. Brunk G.G., Jason G.J. // Scientometrics. – 1981. – V.3, N6. – P.437–455.

19. Communication from the Commission to the Council and to the European Parliament. Efficiency and equity in European education and training systems. – SEC (2006) 1096.

20. Human Development Report 2007/2008. – UNDP, 2007.

 

Медицинские новости. – 2014. – №9. – С. 38-51.

Внимание! Статья адресована врачам-специалистам. Перепечатка данной статьи или её фрагментов в Интернете без гиперссылки на первоисточник рассматривается как нарушение авторских прав.