Разработка оптимальных протоколов лечения хламидиоза и микоплазмозов ведется уже давно. С 60-х годов в медицинских изданиях публикуются статьи об эффективности применения в терапии микоплазменных уретритов макролидов и тетрациклинов [42, 60]. В 70-х годах была установлена роль возбудителей микоплазмозов в акушерской патологии, и заметно активизировался поиск оптимальной антибиотикотерапии [15]. Изучено множество антибактериальных препаратов в лечении хламидийной и микоплазменной инфекции. Результаты, полученные исследователями, оказались неоднозначными, они не решили поставленной задачи – найти рациональный антибактериальный препарат, позволяющий успешно бороться с возбудителями данных инфекций, хотя имелись достоверные сведения об исключительной эффективности тетрациклинов, в частности доксициклина [12], и макролидов — эритромицина и миноциклина [22, 43] в отношении Ch. trachomatis, U. urealyticum и M. hominis. Однако в некоторых случаях данные возбудители демонстрировали высокую устойчивость к обеим группам антибиотиков [20, 43]. Позднее обнаружилось, что это свойство возбудителей микоплазмоза обусловлено наличием «гена устойчивости» — tet M гена M. hominis [49, 50]. Несмотря на этот, казалось бы, негативный сдерживающий фактор, были разработаны схемы лечения микоплазменной инфекции с участием препаратов групп тетрациклинов и макролидов с длительностью приема от 14 дней до 3 недель [8]. И только в начале 80-х годов была доказана неэффективность сульфаниламидов, беталактамных антибиотиков, хлорамфеникола и аминогликозидов в лечении микоплазменной инфекции [38], а препаратами выбора стали окончательно считать тетрациклины. Правильность выбранного пути доказывалась на практике. Так, например, при установленной микоплазменной этиологии поражения центральной нервной системы у новорожденного клинический эффект и эрадикация микроорганизма наступили благодаря применению этиотропного лечения тетрациклином [25].

В некоторых случаях, несмотря на отсутствие возбудителя микоплазмоза в урогенитальном тракте у пациенток, получающих макролидный препарат миноциклин, наблюдался клинический эффект, аналогичный таковому при лечении тем же препаратом пациенток с микоплазмозом. Это указывало, по мнению авторов, на способность иной антибиотикочувствительной микрофлоры провоцировать симптомы заболевания, схожие с микоплазменной инфекцией [37]. Обнаружилось, что колонизация влагалища M. hominis частично зависит от других микроорганизмов, населяющих половые пути [24]. Данный факт мог отразиться и на выборе препарата, поэтому кроме этиотропного лечения микоплазмоза рекомендовалось назначать и метронидазол, хотя in vitro M. hominis нечувствительна ни к самому препарату, ни к его кислым и гидроксильным метаболитам.

При исследовании эффективности розарамицина (препарат группы макролидов) в отношении Ch. trachomatis, M. hominis, U. urealyticum установлено, что данный антибиотик проявлял наибольшую активность в отношении Ch. trachomatis, меньшую — в отношении U. urealyticum и был практически неактивен для M. hominis [3]. Препарат рекомендовался для лечения хламидийной инфекции в случаях, когда применение тетрациклинов ограничивалось рядом противопоказаний.

При изучении эффективности использования рокситромицина (представитель класса макролидов) получены следующие результаты: препарат в дозе 150 мг дважды в день в 97% случаев элиминирует Ch. trachomatis, в 73% — M. hominis и в 88% — U. urealyticum [26]. По другим данным, лечение рокситромицином позволяло достичь 100% эрадикации Ch. trachomatis, 73% — U. urealyticum, 85% — M. hominis; кроме того, данный препарат вызывал намного меньше побочных эффектов, чем доксициклин [54]. Имеются сообщения, что наибольшую чувствительность микоплазмы проявляют к препарату группы макролидов жозамицину. На втором месте по чувствительности оказался доксициклин. Таким образом, препаратом выбора для лечения микоплазменной инфекции может быть жозамицин [19]. Эти исследования подтверждаются и другими авторами, которые доказали высокую эффективность и хорошую переносимость препаратов группы макролидов рокитамицина (в дозе 400 мг дважды в сутки) и жозамицина (в дозе 500 мг трижды в сутки) для лечения генитальной хламидийной и микоплазменной инфекции [13]. В подтверждение успешного применения доксициклина и макролидов можно привести случай излечения вызванного микоплазмами абсцесса мозга у новорожденных [44].

Во второй половине 80-х годов стали активно проводиться исследования нового класса антибактериальных препаратов – фторхинолонов. В качестве альтернативы для лечения урогенитальной инфекции, вызванной M. hominis и U. urealyticum, предлагались различные препараты из этой группы. Так, например, ципрофлоксацин рекомендовался для лечения микоплазменной инфекции по следующей схеме: в дозе 500 мг дважды в день в течение 7 сут; в то же время данный препарат был совершенно неэффективен в отношении U. urealyticum и малоэффективен в отношении Ch. trachomatis [1, 35]. Умеренной активностью обладал ломефлоксацин [48]. Его МИК для Ch. trachomatis составила 4 мкг/мл, для M. hominis — 2 мкг/мл и для U. urealyticum — 8 мкг/мл. Офлоксацин в дозе 200 мг дважды в день в течение 7 сут был предложен для лечения микоплазменной инфекции в качестве альтернативы, так как по эффективности он был сравним с эритромицином, однако вызывал меньшее количество побочных эффектов (B.R. Moller et al., 1990). Препарат флероксацин, являющийся дифторхинолоном, демонстрировал in vitro повреждающее действие на клетки M. hominis, в то время как монофторхинолоны не обладали этим эффектом в отношении данного вида возбудителей, что свидетельствует о принципиально различных механизмах действия между препаратами группы фторхинолонов [59]. Однако в других исследованиях было доказано, что флероксацин не проявлял высокую активность в отношении хламидийной и микоплазменной инфекции, кроме того, он обладал выраженными побочными эффектами (инсомния, фотосенсибилизация), поэтому не рекомендовался для лечения негонококковых уретритов и цервицитов [9].

Фторхинолон пефлоксацин успешно применялся для лечения острой неосложненной гонореи, но был неэффективен в отношении хламидийной и микоплазменной инфекции [57]. Препарат из данной группы — темафлоксацин, обладающий быстрой абсорбцией в ЖКТ и периодом полужизни 7—8 часов, был эффективен в коротком режиме дозирования (3-дневный курс) для лечения неосложненной инфекции мочевыделительной системы, вызванной, в частности, M. hominis [39]. Темафлоксацин имел достаточно низкие минимальные ингибирующие концентрации: для C. trachomatis МИК составила 0,25 мкг/мл; для M. hominis — 0,125—2 мкг/мл; для U. urealyticum — 4 мкг/мл при режиме дозирования 400 мг дважды в сутки.

В начале 90-х годов продолжали публиковаться материалы, касающиеся неэффективного использования эритромицина в качестве этиотропного лечения микоплазмозов. Были получены достоверные результаты, которые свидетельствовали, что элиминации M. hominis при назначении эритромицина не происходит в 62,5% случаев, а U. urealyticum — в 70% [14]. Однако при назначении эритромицина беременным с установленной хламидийной инфекцией достоверно снижалась частота преждевременного разрыва плодных оболочек, чего не наблюдалось при инфицированности беременных M. hominis и U. urealyticum в ходе их лечения эритромицином [32]. Появились сообщения об устойчивости микоплазм к тетрациклинам, что стало действительно серьезной проблемой, так как препараты этой группы считались наиболее эффективными в лечении заболеваний, вызванных M. hominis и U. urealyticum. Для решения проблемы начали проводиться поисковые исследования в направлении разработки новых антибактериальных препаратов, активных в отношении M. hominis и U. urealyticum. Вскоре были названы антибиотики класса макролидов — троспектомицин и спектиномицин (эффективны в отношении M. hominis и U. urealyticum соответственно) [17], а также миокамицин [21].

Обнаружилось, что микоплазмы чувствительны только к антибактериальным препаратам, которые воздействуют на ДНК, РНК, синтез белков и целостность клеточных мембран, и устойчивы к агентам, влияющим на синтез фолиевой кислоты или на клеточную стенку. К первым относятся тетрациклин, эритромицин, клиндамицин, фторхинолоны [31], что в очередной раз подтвердило информацию об ограниченном круге классов антибактериальных препаратов, пригодных для лечения микоплазмозов [56].

По мнению ряда авторов, высокой активностью против M. hominis обладает новый препарат группы фторхинолонов — гемифлоксацин (МИК в диапазоне от 0,001 до 0,25 мг/л, что в 5—100 раз превышает активность ципрофлоксацина) [40]. Доксициклин был менее активен, чем гемифлоксацин, в отношении микоплазм (МИК 0,01—1 мг/л), но в отношении U. urealyticum был идентичен гемифлоксацину (МИК 0,025–0,25 мг/л и 0,1–0,25 мг/л соответственно). Макролиды, особенно азитромицин, обладали более высокой активностью по сравнению с гемифлоксацином в отношении Mycoplasma pneumoniae (МИК 0,001–0,0025 мг/л) и M. genitalium (0,0005–0,001 мг/л), но в отношении M. fermentans и U. urealyticum был менее активен, чем новый фторхинолон, и абсолютно неактивен против M. hominis. Таким образом, гемифлоксацин можно использовать для лечения респираторных и урогенитальных заболеваний, вызванных микоплазмами. Гемифлоксацин (SB 265805; LB20304a) является новым фторхинолоном, потенциально активным против широкого спектра грамнегативных и грампозитивных микроорганизмов, в частности Streptococcus pneumoniae (МИК 0,06 мг/л), Haemophilus influenzae (МИК 0,08 мг/л) и Moraxella catarrhalis (МИК 0,015 мг/л), а также может использоваться у иммунокомпромиссных больных с бактериальной, микоплазменной и грибковой инфекцией. Некоторые штаммы M. hominis продемонстрировали в исследованиях высокую устойчивость к 14-членным макролидам (эритромицину), 15-членным макролидам (азитромицину), чувствительность к 16-членным макролидам (жозамицину) и высокую чувствительность к гемифлоксацину (МИК 0,0025–0,01 мг/л). Гемифлоксацин более активен, чем новые фторхинолоны моксифлоксацин (BAY 12-8039), клинафлоксацин и спарфлоксацин, против штаммов M. pneumoniae, M. hominis и U. urealyticum.

Исследования, посвященные лечению генитальной хламидийной инфекции азалидами (полусинтетическими макролидами), были проведены еще 10 лет назад [34]. Основной представитель азалидов – азитромицин — в дозе 1 г продемонстрировал эффективность в 98% случаев. Его минимальная ингибирующая концентрация для Ch. trachomatis составила 0,06 — 0,125 мкг/мл. Азитромицин имеет явные преимущества перед другими препаратами вследствие его уникальной фармакокинетики, заключающейся в высокой способности пенетрировать в ткани, а также спектра активности (Ch.pneumoniae, Haemophilus influenzae, Legionella pneumophila, Moraxella catarrhalis, M.pneumoniae, Staphylococcus aureus (methicillin-чувствительный), Streptococcus pneumoniae, Ch. trachomatis, Neisseria gonorrhoeae, M.hominis). Эти свойства позволяют проводить лечение азитромицином в качестве монотерапевтического агента один раз в сутки в виде внутривенных инфузий [18]. Терапевтическая эффективность азитромицина в отношении многих респираторных патогенов (кроме организмов, обладающих геном устойчивости), в том числе M. pneumoniae, Ch. trachomatis, и концентрация его в лейкоцитах легочной ткани выше, а период полувыведения длиннее, чем у других макролидов [36]. При проведении сравнительного анализа эффективности лечения воспаления органов малого таза азитромицином по схеме 500 мг 1 раз в день в/в на протяжении 1 — 2 дней с последующим переходом на оральный прием 250 мг в течение 7 дней одного или с метронидазолом 400 мг трижды в день в/в, затем орально 12—14 дней и стандартным режимом лечения (метронидазол+ доксициклин + цефокситин + пробенецид или доксициклин + амоксиклав 21 день в стандартных рекомендованных дозах) обнаружено, что оба режима с азитромицином (одним или с метронидазолом) являются оптимальными, обеспечивают короткое и простое лечение для успешного ведения острого воспаления органов малого таза [6]. При сравнении эффективности и безопасности терапии хламидийного конъюнктивита азитромицином и доксициклином установлено, что эффективность лечения однократным применением 1 г азитромицина такая же, как и стандартное 10-дневное лечение доксициклином в дозе 100 мг дважды в день [29].

Новейшие макролиды (кетолиды) имеют повышенную активность в отношении грамположительных микроорганизмов, устойчивых к обычным макролидам [10, 28]. Один из них — производный эритромицина А телитромицин (HMR 3647). Препарат при минимальной бактерицидной концентрации Ј0,25 мг/мл был активен в отношении всех типов микоплазм, кроме M. hominis и U. urealyticum [4]. К этим возбудителям телитромицин проявлял бактерицидную активность в концентрации 16 мг/мл и і32 мг/мл соответственно. Только два макролида – кларитромицин и азитромицин — имели низкую минимальную бактерицидную концентрацию (МБК) 1 — 8 мг/мл в отношении M. hominis и U. urealyticum. Фторхинолон левофлоксацин ингибировал все микоплазмы в концентрации 1 мг/мл. В отношении U. urealyticum левофлоксацин был в 2—4 раза активнее, чем офлоксацин. Доксициклин проявлял высокую бактерицидную активность в отношении всех микоплазм, кроме устойчивых штаммов M. hominis и U. uealyticum, тогда как левофлоксацин был активен в отношении всех типов микоплазм при минимальной бактерицидной концентрации Ј1 мг/мл. M. hominis и M. fermentans обычно обладают врожденной устойчивостью к эритромицину и чувствительны к жозамицину, а M. pneumoniae и M. genitalium чувствительны к обоим препаратам. Разработан новый полусинтетический эритромицин – кетолид, в котором кетоновая группа замещает кладинозную в 3-й позиции [23]. Кетолид ABT-773, как было продемонстрировано в исследованиях, ингибировал все 14 штаммов M. hominis in vitro в очень низкой концентрации (MИК Ј(0,008 — 0,031) мг/мл). MИК ABT-773 (0,031 мг/мл) была эквивалентна MИК моксифлоксацина, в 2 раза ниже, чем MИК гатифлоксацина и клиндамицина, в 4—64 раза ниже, чем у кларитромицина, азитромицина, эритромицина, и более чем в 16 раз ниже, чем у доксициклина. Таким образом, АВТ-773 является перспективным лекарственным препаратом для лечения микоплазменной инфекции. У эритромицина MИК 2 — 256 мг/мл, у кларитромицина — 2 — 64 мг/мл, у азитромицина – 0,016 — 8 мг/мл. ABT-773 ингибировал все 24 штамма Ureaplasma spp. в концентрации Ј0,031 мг/мл. Из фторхинолонов высокой активностью в отношении грамположительных и внутриклеточных микроорганизмов обладает также L-изомер офлоксацина левофлоксацин [41, 45, 55]. Эффективность лечения микоплазмозов фторхинолонами неоднократно доказана на практике. Так, например, описан случай микоплазменного менингоэнцефалита (M. hominis была обнаружена культуральным и ПЦР методами в спинномозговой жидкости) у доношенного новорожденного [61]. Лечение эмпирически назначенными антибактериальными и противовирусными препаратами оказалось неэффективным, а успех принесла только терапия ципрофлоксацином в дозе 20 мг/кг массы тела в сутки.

В исследованиях чувствительности U. urealyticum к антибиотикам с помощью Е-теста и метода агарраствор установлено, что все штаммы уреаплазм были чувствительны к ципрофлоксацину и офлоксацину (MИК 0,94 мг/мл), тетрациклину (MИК 0,125 мг/мл), доксициклину (MИК 0,125 и 0,190 мг/мл). К рокситромицину были устойчивы 60% (18 штаммов), 40% (12 штаммов) чувствительны к данному препарату в минимальной ингибирующей концентрации 12 мкг/мл, к эритромицину устойчивы 3 штамма (10%) и чувствительны 27 штаммов (90%) в минимальной ингибирующей концентрации 12 мкг/мл, 9 штаммов (30%) проявляли устойчивость к кларитромицину, а 21 штамм (70%) был чувствителен (MИК 12 мкг/мл). К азитромицину оказались чувствительны все штаммы уреаплазм (MИК 14 мкг/мл) [11].

Продолжались исследования чувствительности микоплазм к различным группам антибактериальных препаратов. Полученные результаты продемонстрировали, что 90,7% штаммов M. hominis и U. urealyticum устойчивы к эритромицину, а 24,1% — к тетрациклину. Не наблюдалось случаев устойчивости флоры к офлоксацину, хотя в 50% наблюдений имелась умеренная устойчивость к данному антибактериальному препарату [16].

В группе беременных, которым по генетическим показаниям проводился амниоцентез, исследовали инфицированность околоплодных вод на наличие уреамикоплазменной инфекции. Далее одной группе с положительной культурой проводили лечение эритромицином, другой — нет. Сравнивались исходы беременностей в обеих группах. Установлено, что среди пролеченных беременных частота потерь беременности во 2-м триместре составила 11,4% ( в группе плацебо – 44,4%). Однако частота преждевременных родов была одинаковая в обеих группах. Данные могут свидетельствовать либо о реколонизации в группе пролеченных беременных, либо об отсутствии длительного эффекта от проводимой терапии эритромицином [5].

До сих пор нет единого мнения о тактике ведения новорожденных с микоплазменной инфекцией верхних дыхательных путей (ВДП). Долгое время препаратом выбора в этой ситуации считался эритромицин из-за низкой частоты побочных эффектов [30, 46, 47, 58]. Позже было замечено, что оральное применение препарата может вызвать у детей пилорический стеноз, который значительно ограничивал возможности приема эритромицина. В случае с хламидийной инфекцией тактика ведения заключалась в профилактическом назначении эритромицина новорожденным, имевшим контакт с возбудителем [52], что оспаривалось другими исследователями, считавшими симптоматическое и профилактическое лечение новорожденных с предполагаемой, но лабораторно не подтвержденной хламидийной инфекцией сомнительным [7]. В настоящее время при ведении новорожденных, не имеющих симптомов заболевания, но находившихся в контакте с носителями хламидийной инфекции, рекомендуют длительное наблюдение, а вопрос о назначении эритромицина остается открытым.

По некоторым сведениям, инфицированность трахеи U. urealyticum глубоко недоношенных детей со сроком гестации ≤30 недель не ассоциировалась с повышением частоты воспалительного ответа, а применение эритромицина не уменьшало частоту и тяжесть хронических заболеваний легких в данной группе пациентов [27]. По другим сведениям, инфицированность верхних дыхательных путей у новорожденных U. urealyticum, особенно детей с очень низкой массой тела, находящихся на искусственной вентиляции, ассоциировалась с воспалительной реакцией и развитием впоследствии хронических заболеваний легких [2]. Эрадикация возбудителя, возможно, существенно снизила бы частоту заболеваемости хроническими заболеваниями легких, однако информации по этой проблеме пока еще недостаточно. Поэтому в последние годы многие исследователи вновь возвратились к вопросу о необходимости антибактериального лечения микоплазмозов у новорожденных. В частности, выявлено, что внутривенное введение эритромицина лактобионата в дозе 40 мг/кг в сутки в три приема не способствовало выраженной элиминации уреаплазменной колонизации ВДП у новорожденных с очень низкой массой тела. Результаты свидельствовали о недостаточной эффективности этого препарата в лечении бронхопульмональной дисплазии с положительной колонизацией ВДП U. urealyticum у данной группы пациентов. В исследованиях было продемонстрировано, что новорожденные, получающие внутривенно эритромицин, были длительно кислородзависимыми и находились на ИВЛ более продолжительное время. Доказано, что такая тактика ведения способствовала развитию у детей хронических заболеваний легких в первый год жизни.

Из других групп антибактериальных препаратов отмечен рифалазин (ABI-1648) – полусинтетический рифамицин с бактерицидной активностью против внутриклеточных респираторных бактерий (включая Mycobacterium tuberculosis) с длительным периодом полувыведения (60 часов) [51]. Назначается раз в неделю. Этот препарат в 10—1000 раз активнее, чем азитромицин и левофлоксацин, в отношении 10 штаммов C. trachomatis в дозе 0,0025 мкг/мл и 10 последних клинических штаммов C. pneumoniae (в дозе 0,00125—0,0025 мкг/мл). Рифалазин был создан вначале в качестве противотуберкулезного препарата, обладающего высокой антимикробной активностью и высоким уровнем накопления внутри клетки [53]. В настоящее время доказано, что рифалазин может воздействовать и на другие внутриклеточные патогены: C. trachomatis, C. pneumoniae, Helicobacter pylori.

Еще один из альтернативных лечебных препаратов — нифуратель, обладающий выраженной трихомоноцидной активностью, эквивалентной активности метронидазола, — имеет широкий антибактериальный спектр действия, включая грамотрицательные и грамположительные микроорганизмы [33]. Препарат активен по отношению к C. trachomatis и Mycoplasma spp., имеет некоторую активность против Candida spp. и Mycetes. Его широкий спектр действия, подтвержденный in vitro и в естественных условиях, покрывает фактически все микроорганизмы — возбудители инфекции мочеполового тракта. Нифуратель имеет высокий безопасный токсикологический профиль. Он фактически неядовит (в острых испытаниях на мышах и крысах), а также хорошо переносится после повторного орального и вагинального приема. Препарат лишен тератогенных эффектов, поэтому его можно использовать во время беременности.

1. Ahmed-Jushuf I. H., Arya O. P., Hobson D. et al. // Genitourin. Med. — 1988.— V. 64, N1. – Р. 14—17.

2. Baier R.J., Loggins J., Thomas E.K. // BMC Pediatr. – 2003. — N 3. – Р. 10.

3. Batteiger B.E., Zwickl B.E., French M.L., Jones R.B. // Sex. Transm. Dis. – 1985. – V. 12, N 1. – Р. 1—4.

4. Bebear C.M., Renaudin H., Bryskier A. et al. // Antimicrob. Agents Chemother. – 2000. –V. 44, N7. – Р. 1980–1982.

5. Berg T.G., Philpot K.L., Welsh M.S. et al. // J. Perinatol.— 1999. – V. 19, N 4. – Р. 275—277.

6. Bevan C. D., Ridgway G.L., Rothermel C.D. // J. Intern. Med. Res. — 2003. — V. 31, N1. – Р. 45—54.

7. Bleker O.P., van der Meijden W.I., Wittenberg J. // Ned. Tijdschr. Geneeskd. — 2003. – V. 147, N 15. – Р. 695—699.

8. Blenk H. // Hautarzt. — 1980.—V. 31, N 5. – Р. 259—262.

9. Bowie W.R, Willetts V., Megran D.W. // Antimicrob. Agents Chemother. – 1989. – V. 33, N 10. – Р. 1774 –1777.

10. Bryskier A., Agouridas C., Chantot J.F. // Ketolide: new semisynthetic 14-membered ring macrolide. Expanding indications for the new macrolides, azalides and streptogramins. — NY: Marcel Dekker, Inc., 1997. — P. 39–50.

11. Cakan H., Polat E., Kocazeybek B. et al. // Chemotherapy. – 2003. – V. 49, N1—2. – Р. 39—43.

12. Christensen K.K., Hagerstrand I., Mardh P.A. // Scand. J. Infect. Dis. — 1982. — V. 14, N 1. – Р. 73—74.

13. Colombo U., Pifarotti G., Amidani M. et al. // Minerva Ginecol. – 1998. – V. 50, N 11. – Р. 491— 497.

14. Crawshaw S.C., Stocker D.I., Sugrue D.L., Haran M.V. // Intern. J. STD AIDS. — 1990. —V. 1, N 3. – Р. 191—194.

15. Decker K., Hirsch H.A. // Geburtshilfe Frauenheilkd. — 1974. — V. 34, N 4. – Р. 269—271.

16. Domingues D., Tavora T.L., Duarte A. et al. // Acta Trop. – 2003. – V. 86, N 1. – Р. 19—24.

17. Echaniz A.G., Conde G.C., Juarez F.L. et al. // Clin. Ther. — 1992. — V. 14, N 5. – Р.688—695.

18. Garey K.W., Amsden G.W. // Ann. Pharmacother. – 1999. — V. 33, N 2. – Р. 218—228.

19. Guo X., Ye Z., Deng R. // Zhonghua Nan Ke Xue. – 2004. – V. 10, N 2. – Р. 122— 124.

20. Hjelm E., Jonsell G., Linglof T. et al. // Acta Paediatr. Scand. — 1980. – V.69, N 3. – Р. 415—418.

21. Holliday S.M., Faulds D.// Drugs. – 1993. – V. 46, N 4. – Р. 720—745.

22. Holmes K.K., Handsfield H.H., Wang S.P. et al. // New Engl. J. Med.— 1975. – V. 292, N 23. – Р. 1199—1205.

23. Ken B.W., Donna M.C., Lynn B.D. // Antimicrob. Agents Chemother. – 2003. – V. 47, N 1. – Р. 39–42.

24. Koutsky L.A., Stamm W.E., Brunham R.C. et al. // Sex. Transm. Dis. — 1983. – V. 10, N 4. – Р. 374—381.

25. Kundsin R.B., Driscoll S.G., Pelletier P.A. // Science. — 1981. – V. 213, N 4506. – Р. 474—475.

26. Lassus A., Seppala A. // J. Antimicrob. Chemother. — 1987. – V. 20, Suppl. B. – Р.157—165.

27. Lyon A.J., McColm J., Middlemist L. et al. // Arch. Dis. Child. Fetal. Neonatal. Ed. – 1998. — N 78. – Р. 10—14.

28. Malathum K., Coque T.M., Singh K.V., Murray B.M. // Antimicrob. Agents Chemother. —1999. — N 43. – Р. 930–936.

29. Mandic Z., Petric I., Salopek-Rabatic J. et al. // Amer. J. Ophthalmol. – 2003. — V. 135, N 4. – Р. 447—451.

30. Matlow A., Th’ng C., Kovach D. et al. // Antimicrob. Agents   Chemother. – 1998. — N 42. – Р. 1290–1292.

31. McCormack W.M. // Clin. Infect. Dis. – 1993. – V.17, Suppl.1. – S. 200—201.

32. McGregor J.A., French J.I., Richter R. et al. // Amer. J. Obstet. Gynecol. — 1990. — V. 163, N 5.— Р. 1580—1591.

33. Mendling W., Mailland F. // Arzneimittelforschung. — 2002. — V. 52, N 1. – Р. 8—13.

34. Micoud M., Pepin L.F. // Pathol. Biol. (Paris). —1995. – V. 43, N 6. – Р. 542—546.

35. Miettinen A., Laine S., Teisala K. et al. // Arch. Gynecol. Obstet. — 1991. — V. 249, N 2. – Р. 95—101.

36. Miyazaki S., Yamaguchi K. // Jpn. J. Antibiot. – 2000. — N 53, Suppl. B. — P.22—42.

37. Munday P.E., Thomas B.J., Johnson A.P. et al. // Brit. J. Vener. Dis. — 1981. –V. 57, N 5. – Р.327—333.

38. Myhre E.B., Mardh P.A. // Sex. Transm. Dis. — 1983. – V. 10, N 4. – Р.382—385.

39. Pankey G.A. // Amer. J. Med. – 1991. – V. 30, N 91(6A). – Р. 166—172.

40. Peter C.T. Hannana, Woodnuttb G. // J. Antimicrob. Chemother. – 2000. — N 45. – Р. 367—369.

41. Piddock L.J. // Antimicrob. Agents Chemother. – 1994. — N 38. – Р. 163–169.

42. Possible Mycoplasma hominis urethritis rvealed by differing responses of «abacterial urethritis» to treatment with tetracycline and erythromycin // Brit. J. Vener. Dis. — 1968. – V. 44, N 3. – Р. 230—231.

43. Prentice M.J, Taylor-Robinson D., Csonka G. W. // Brit. J. Vener. Dis.—1976. – V. 52, N 4. – Р. 269—275.

44. Rao R.P., Ghanayem N.S., Kaufman B.A. et al. // Pediatr. Infect. Dis. J. – 2002. – V. 21, N 11. – Р. 1083—1085.

45. Reinert R.R., Lutticken R., Lemperle M., Bryskier A. // J. Antimicrob. Chemother. – 1999. — N 43. – Р. 5–8.

46. Renaudin H., Bebear C. // Eur. J. Clin. Microbiol. Infect. Dis. – 1990. — N 9. – Р. 838–841.

47. Renaudin H., Bebear C., Robertson J.A. // Eur. J. Clin. Microbiol. Infect. Dis. – 1991. — N10. – Р. 984–986.

48. Robbins M.J., Baskerville A.J., Sanghrajka M. et al. // Diagn. Microbiol. Infect. Dis. — 1989. — V. 12, N 3, Suppl. – Р. 65—76.

49. Roberts M.C., Kenny G.E. // Antimicrob. Agents Chemother. – 1986. — N 29. – Р. 350–352.

50. Roberts M.C., Koutsky L.A., Holmes K.K. et al. // Antimicrob. Agents Chemother. – 1985. — N 28. – Р. 141–143.

51. Roblin P.M., Reznik T., Kutlin A., Hammerschlag M.R. // Antimicrob. Agents Chemother. — 2003. – V. 47, N 3. – Р. 1135—1136.

52. Rosenman M.B., Mahon B.E., Downs S.M., Kleiman M.B. // Arch. Pediatr. Adolesc. Med.— 2003. — V. 157, N 6. – Р. 565—571.

53. Rothstein D.M., Hartman A.D., Cynamon M.H., Eisenstein B.I. // Expert Opin. Investig. Drugs.— 2003. – V.12, N 2. – Р.255—271.

54. Schouwenburg J., Bruyn O., Fourie E. et al. // Diagn. Microbiol. Infect. Dis. — 1992. — V. 15, N 4, Suppl. – Р.129—131.

55. Soussy C.J., Cluzel M., Ploy M.C. et al. // J. Antimicrob. Chemother. – 1999. — N 43. – Р. 43–50.

56. Taylor-Robinson D., Bebear C. // J. Antimicrob. Chemother. – 1997. — N 40. – Р. 622–630.

57. Tio T.T., Sindhunata I.R., Wagenvoort J.H. et al. // J. Antimicrob. Chemother. —1990. — N 26, Suppl. B. — Р. 141—146.

58. Waites K.B., Crouse D.T., Cassell G. H. // Pediatr. Infect. Dis. J. – 1992. — N 11. – Р. 23–29.

59. Werk R., Schneider L. // Infection. — 1989. — V. 17, N 6. – Р. 405—406.

60. Westrom L., Mardh P.A. // Acta Obstet. Gynecol. Scand.— 1971. –V. 50, N 1. – Р. 25—31.