В третье тысячелетие человечество вошло с большим грузом экологических проблем, от решения которых зависит существование жизни и цивилизации на Земле. Мировая общественность вынуждена признать, что современная научно-техническая революция, позволяющая невероятно быстрыми темпами развивать производительные силы, в то же время приводит к неотвратимому разрушению естественной среды обитания человека [3, 5]. Экологический кризис, рассматриваемый в настоящее время как кризис цивилизации, является одной из центральных тем научных исследований. Формирование новой модели стабильного, устойчивого развития мирового сообщества нуждается в философском осмыслении разнообразных фактов, характеризующих процесс взаимодействия человека с окружающим миром [7, 18].

Корни многих актуальных проблем, встающих перед человечеством, уходят в биологию, в область основных феноменов живой материи. На стыке смежных научных дисциплин не только совершаются самые важные открытия, зарождаются новые подходы к изучению различных явлений природы, но и возникают новые научные направления [36]. Одно из них — экология человека. Термин «экология» отражает изменение представлений о месте и роли человека в природе. Человек воспринимается уже не как властелин, а как неотъемлемая часть природы. В настоящее время справедливо полагают, что основные законы природы распространяются и на популяцию Homo sapiens [8, 35, 37].

Чтобы отчетливее обрисовать предмет «экология человека», следует определить его соотношение с сопряженными научными дисциплинами и основными биологическими категориями: видом, популяцией и индивидуумом (особью). Изучением вида, проблемами его происхождения и сохранения занимается эволюция, изучением популяции – экология, изучением индивидуума (особи) – медицина и ветеринария. Выживание и распространение вида Homo sapiens обусловлены не столько совершенством его биологических механизмов адаптации, сколько способностью изменять окружающую среду в своих целях. В связи с этим популяцию Homo sapiens изучает особая наука – экология человека (антропоэкология, экология народонаселения) [1, 11, 35].

Многовековое проживание человеческой популяции в привычных условиях среды обитания определило не только ее внешний облик и культурные черты, но и специфические морфофункциональные характеристики и особенности жизнедеятельности организма человека. Своеобразие климата, рельефа, характера питания, магнитные аномалии, фотопериодизм и другие природные факторы повлияли на структурно-физиологическую организацию людей, предки которых из поколения в поколение проживали в относительно мало меняющихся экологических условиях [1]. Научно-техническое развитие общества за последнее столетие практически полностью изменило экологию человека. В экосистеме, которая сформировала человека как вид, произошли значительные изменения, повлиявшие как на здоровье различных человеческих популяций, так и на процесс эволюции вида [8, 10].

Зависимость здоровья человека от факторов окружающей среды определяют следующие обстоятельства [3]:

•          трансформация природных экосистем, осуществляемая человеком, сопровождается постоянным ускорением потребления природных ресурсов;

•          изменение экосистемы, сформировавшей биологические механизмы адаптации человека к окружающей среде, приводит к их несостоятельности, что заставляет человека создавать искусственные механизмы адаптации;

•          ресурсоемкость искусственных механизмов адаптации, в которых нуждается все большее число людей, постоянно увеличивается, что, в свою очередь, ускоряет процесс потребления природных ресурсов.

В природных экосистемах живые организмы взаимодействуют друг с другом и неживой средой по определенным законам, присущим самой системе и дающим возможность выжить видам, которые населяют ту или иную систему. Экосистема современного человека, базирующаяся на основе природной среды, по сути полностью создана его руками и разумом, ее целостность поддерживается человеческой деятельностью, зависит от нее и в большой степени определяется социальными законами, детерминирующими процессы формирования здоровья населения [9, 26, 50].

Ресурсоемкость всех сторон жизнедеятельности человека с каждым годом увеличивается. Жизненные процессы, которые в предыдущие эпохи обеспечивались за счет психофизиологических резервов организма с минимальным использованием природных ресурсов, все больше приобретают искусственный характер, не требующий от индивидуума больших затрат, однако ведущий к значительно большему использованию природных ресурсов. Питание, сопротивление неблагоприятным природно-климатическим факторам, реализация репродуктивной функции современного человека нуждаются в технике и технологиях, на которые затрачивается огромное количество энергии. При этом потребляются значительные объемы чистой воды и атмосферного воздуха, образуются загрязняющие вещества. Все это делает здоровье человека зависимым от техногенного и гуманитарного уровня развития общества [34, 45, 47, 48].

Известно, что процесс изменения популяционного здоровья отражает историю развития человеческого общества. В различные исторические периоды общественного развития изменялись и показатели, характеризующие популяционное здоровье. В начале ХIХ в. средняя продолжительность жизни людей в странах Европы не превышала 35 лет, а уровень младенческой смертности достигал 50‰. В настоящее время в странах с постиндустриальной экономикой и социальными приоритетами в развитии общества средняя продолжительность жизни населения составляет 73 года, а уровень младенческой смертности не превышает 8‰. Индустриализация формирует более современный тип здоровья, характеризующийся снижением смертности и рождаемости, уменьшением детской смертности и одновременно ростом так называемых болезней цивилизации [14, 15, 30, 31].

Анализ современной научной теории общественного развития с позиции оценки популяционного здоровья показывает, что общественный регресс, как и общественный прогресс, возникает в силу внутренних закономерностей этого процесса. Так, развитие производительных сил, которое на ранних ступенях развития общества является причиной и мерилом прогресса, в настоящее время становится причиной регресса и в то же время единственной возможностью сохранения общественного здоровья. Мировая общественность уже осознала, что научно-техническая революция, результаты которой в течение нескольких столетий направлялись на повышение качества жизни людей, в третьем тысячелетии поставила перед ними небывалую по своей масштабности задачу – привести все социокультурные основания цивилизации в соответствие с новой моделью стабильного, устойчивого развития, безальтернативность которой была провозглашена на конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 г. [3, 32].

Однако при реализации задачи достижения «здоровья для всех» на современном этапе общественного развития необходимо учитывать, что механизмы сохранения здоровья человека требуют постоянного увеличения своей ресурсной стоимости. Так, современные оздоровительные технологии включают применение витаминных препаратов, пищевых добавок, производство которых является сложным технологическим процессом. В большинстве крупных городов мира питьевая вода нуждается в дополнительной очистке, что влечет за собой существенные материальные затраты. Даже рождение ребенка при современном уровне здоровья женщин фертильного возраста требует применения фармакологических препаратов, медицинского инструментария и техники [6, 23, 46, 48].

Исследования условий и образа жизни детей различных возрастных групп показывают, что только за последние 10 лет перечень лечебно-профилактических мероприятий, необходимых для нормального роста и развития здорового ребенка, увеличился в 3,2 раза. Количество предметов, обеспечивающих жизнедеятельность детей в различные периоды детства, возросло в 2,5–8 раз. В быт внедряется все больше технических средств, расширяющих информационное обеспечение. Другими словами, сохранение здоровья современного человека зависит от развития техники и технологий и становится чрезвычайно ресурсоемким. При этом необходимо подчеркнуть, что процесс утраты биологических и создания искусственных адаптационных механизмов человеческого организма постоянно ускоряется [2, 21, 30, 43].

В исследованиях последних десятилетий довольно полно отражено негативное влияние техногенного загрязнения природной среды на здоровье человека, что ведет к регрессу общественного здоровья. В то же время рассматривать изменение экологии человека только с этих позиций было бы ошибкой. Модифицированной оказалась вся последовательность средового воздействия в процессе индивидуального развития человека, формирующая и развивающая психофизиологические возможности организма и в итоге – его здоровье. Так, использование электрического света значительно трансформировало последовательность светового воздействия на организм человека в течение суток. В то же время для большинства физиологических параметров человеческого организма характерны циркадные околосуточные ритмы, изменение которых лежит в основе развития ряда патологических состояний.

Внедрение различных механизмов в жизнедеятельность человека практически полностью изменило характер его двигательной активности. При этом не только уменьшился объем движений, но и поменялись алгоритм, содержание и последовательность физических нагрузок, формировавших опорно-двигательную систему в процессе индивидуального развития человека, что способствует распространению заболеваний этой системы. Только за счет преобладания в режиме ребенка форм досуга, не требующих двигательной активности, необходимой для развития организма в этом возрасте, распространенность патологии опорно-двигательной системы увеличивается на 34% [6, 15, 47].

Необходимо отметить, что широкое распространение патологических состояний в количестве, приближающемся к видовой норме, постоянно увеличивает популяцию людей, которые нуждаются в коррекции своих психофизиологических возможностей за счет социальных механизмов адаптации. В то же время в человеческой экосистеме социальные механизмы сохранения и поддержания здоровья определяются условиями жизнедеятельности населения и уровнем медико-профилактической помощи. Последний зависит от уровня общественного развития, экономики, культуры и производных этих характеристик – условий жизнедеятельности и социальной политики [3, 10].

Несмотря на то что в человеческом обществе преобладает действие социальных законов и оно может создавать и поддерживать определенные типы экосистем в соответствии со своими потребностями, биологические свойства организма человека определяются базовыми законами функционирования систем. Неблагоприятное влияние экологических условий на организм, с одной стороны, вызывает крайнее напряжение механизмов адаптации, а с другой – способствует развитию процессов дезадаптации, которые могут проявляться теми или иными формами ослабления резистентности организма, вести к развитию болезней, заканчивающихся преждевременной инвалидизацией [17, 29, 44].

Лауреат Нобелевской премии F. Burnet подчеркивал: «Если какой-либо механизм сформировался, чтобы способствовать выживанию организма, он будет удовлетворительно работать лишь в той типичной ситуации, которая его породила. Но, возникнув, механизм будет запускаться и в других, более или менее соответствующих ситуациях и давать результаты, которые могут быть неэффективными или явно вредными в новой, необычной обстановке» (цит. по [3]).

Несмотря на развитие медицинской науки и техники, разработку новых лекарственных препаратов и методов лечения, формируется стойкая тенденция к ухудшению механизмов адаптации современного человека. Во всем мире растет число генетически обусловленных заболеваний, врожденных патологий, все больше людей нуждаются в различных видах протезирования, увеличивается потребность в заместительной терапии. То есть современное человечество непозволительно мало внимания уделяет изучению и сохранению биологических основ организма человека, а также сохранению той среды, которая сформировала его как биологический вид. Такое невнимание может привести к потере биологических механизмов эволюции вида и к замене их искусственными, использование которых для каждого отдельного индивидуума жестко детерминировано [27, 30].

В настоящее время развитие медицинской науки и практики идет по пути замещения природных функций организма высокими медицинскими и фармацевтическими технологиями. Яркий пример — заместительная терапия, широко применяемая в медицинской практике. С точки зрения развития новых знаний, это прогресс. В то же время с позиций общественных усилий и природных ресурсов, затраченных на сохранение и восстановление здоровья, это регресс. Получается замкнутый круг: чем выше уровень развития технологий, тем больше потребляется природных ресурсов, загрязняется окружающая среда и большее количество людей нуждается в высокотехнологичной лечебной и профилактической помощи, что требует наращивания мощности по производству средств, искусственно поддерживающих здоровье людей. Постепенно социальные механизмы сохранения здоровья могут полностью заменить природные возможности организма, и наряду с нехваткой продуктов питания, которыми в настоящее время обеспечено только 50% населения Земли, будет ощущаться нехватка лекарств и медицинского оборудования, необходимых для сохранения и поддержания здоровья [5, 9, 30].

Важно осознать, что весь этот процесс протекает в условиях свободного рынка, движущей силой которого является спрос населения на тот или иной вид услуг. Зависимость медицинских услуг, а также услуг, направленных на сохранение и укрепление здоровья, от механизмов свободного рынка усугубляет отмеченные противоречия и делает практически невозможным достижение целей, поставленных Европейским региональным бюро ВОЗ по достижению здоровья для всех в XXI веке. В условиях современного кризиса цивилизации этих целей невозможно достичь без учета рассмотренных выше зависимостей и связей, имеющихся в экосистеме человека. Уже сегодня научные исследования убедительно доказывают, что искусственная среда обитания человека формирует негативные тенденции в развитии как индивидуального, так и популяционного здоровья, для сохранения которого требуется все больше природных ресурсов, а это, в свою очередь, диктует необходимость изменения общественных отношений, определяющих их обеспечение [1, 2, 6, 22, 41].

Разрушение природной среды и здоровья людей вследствие техногенного загрязнения – такими представлялись проблемы экологии еще несколько лет назад. Однако техногенная деформация природы – не самое страшное бедствие, которое угрожает человеку. Многие экологические проблемы тесно взаимосвязаны. Исследования по экологии человека свидетельствуют: чем жестче экономическая и политическая ситуация в стране, тем острее встает проблема здоровья всего населения, особенно детей, что заставляет рассматривать эту проблему с социально-политической, гуманитарной и нравственной точек зрения. Дети и старики составляют самую уязвимую часть общества. Отношение к ним, их здоровье и качество жизни во многом определяются политическим устройством, экономическим развитием общества, уровнем его общей и гуманитарной культуры. Детство и старость – не всегда противоположные полюсы жизни. В настоящее время все яснее вырисовываются закономерности, характеризующие значение здоровья детей для формирования конституциональных основ здоровья человека взрослого и пожилого возрастов [2, 6, 14].

Здоровье подрастающего поколения определяет возможность нашего общества жить сегодня и полноценно развиваться в дальнейшем. Человек выходит из детства и всю последующую жизнь реализует тот потенциал здоровья, интеллекта, физической и творческой дееспособности, который был заложен в детском возрасте. Именно в это время, в процессе роста и развития, взаимодействия с природой и обществом, человек обретает свойства, необходимые ему для полноценной и эффективной жизнедеятельности в будущем. В преамбуле Американской академии педиатрии написано: «Дети – наше самое обязывающее и самое ранимое наследие. Как для народов, так и для каждой отдельной семьи они воплощают связь между прошлым и будущим, между реальностью и надеждами. Растить и пестовать новые поколения – основная и самая важная форма человеческой деятельности» [15, 21, 39].

Если дети — это будущее в настоящем, то все, что характеризует их сегодня, представляет собой прогноз на будущее, и все хорошее, что мы можем сегодня для них сделать, отзовется тысячекратно в судьбах людей, народа и страны в будущем. До недавнего времени в педиатрии основное значение придавалось процессам развития и их качеству почти всегда применительно к генезу врожденной патологии и аномалий внутриутробного периода. Однако процесс роста и дифференцировки продолжается и в постнатальном периоде, вплоть до завершения стадии детства [2, 6, 11]. Накоплен значительный объем информации о влиянии различных факторов постнатального периода и условий жизни на конечные результаты развития, степень сохранности и утраты здоровья. При этом качество развития ребенка и реализация генетически детерминированных возможностей тесно связаны с особенностями среды обитания. Потенциал активного долгожительства, возможность раскрытия заложенных в каждом ребенке таланта и одаренности, сроки проявления болезней взрослого периода жизни — итог взаимодействия генетического потенциала и средовых факторов. Поэтому внимание к детству, последовательное совершенствование методов первичной профилактики, ориентированных на его защиту и оптимальное обеспечение, всестороннее разумное стимулирование развития ребенка — залог здоровья и дееспособности и детей, и в целом населения страны [21].

Анализ состояния здоровья детей в связи с динамикой антропогенного загрязнения, экономической ситуации и социальных процессов требует разработки концепции экологии детства. В отличие от научных схем, человек как часть природы, находясь в жесткой зависимости от нее, не всегда четко представляет, что социальные и политические реалии оплачены потреблением природных ресурсов, в разряд которых, к сожалению, входят генетические и психофизиологические возможности человеческого организма. На каждом этапе развития ребенок нуждается в определенных параметрах окружающей среды – от микроклиматических показателей воздуха помещения, в котором он находится, до информационной и психологической нагрузки, которую он получает им в том или ином возрасте [2, 43].

В процессе своего развития человек меняет пространство обитания, изменяя свои социально-биологические потребности. В настоящее время в наиболее естественном виде находится лишь первое пространство экологической среды человека – организм матери, несмотря на то что он изменился в худшую сторону под воздействием условий труда, загрязнения воды, воздуха, продуктов питания. В результате наблюдается снижение уровня здоровья новорожденных, учащение случаев рождения маловесных детей, младенцев с врожденными пороками и различными заболеваниями. Современные технологии ведения беременности и родов, выхаживания новорожденных необходимо рассматривать как мероприятия, позволяющие защитить организм ребенка от искажения экологического пространства раннего периода жизни и обеспечить его выживание.

Однако следует уточнить, что если естественный ход беременности и родов раньше определялся только правильным питанием и здоровым образом жизни матери, то сегодня это целая система медицинских и социальных институтов, деятельность которых детерминирована фармацевтической, приборостроительной и рядом других отраслей промышленности. В результате простой на первый взгляд процесс рождения ребенка становится социально зависимым, прежде всего от перераспределения средств, полученных от потребления природных ресурсов. Исследования позволяют констатировать, что длительное влияние техногенных выбросов, широкое привлечение женщин к труду в условиях, когда их организм испытывает влияние вредных и опасных факторов, в значительной степени предопределяют низкий уровень здоровья женщин и их детей [6, 9, 14].

При поэтапной реализации генетической программы, достаточно устойчивой и стабильной даже при самых экстраординарных по мощности патогенных воздействиях, происходит целый ряд биологических событий. Именно эти ключевые моменты онтогенеза оказываются самыми ранимыми и легко повреждаются в процессе развития организма ребенка. Причем факторы, приводящие к этому, очень разнообразны и могут быть ничтожно малыми по величине. Данная категория факторов патогенеза, нацеленных на текущие процессы развития, является, очевидно, самой распространенной и самой значимой, поскольку включает формирование здоровья, функции интеллекта и задатки активного безболезненного долголетия. Совокупность патогенных для развития процессов и факторов называется альтерацией (микроальтерацией) развития. Альтерации являются итогом как воздействия–присутствия, например влияние микродоз свинца в воздушной среде, так и воздействия–отсутствия, например отсутствие или недостаток йода в рационе питания. Чаще всего возникают не анатомические аномалии. Нарушения происходят на уровне очень тонких дифференцировок, тем не менее они могут иметь ключевое значение для формирующих функций и адаптационных возможностей организма [11, 21, 29].

К микроальтерациям относятся нарушения развития, возникающие на клеточных, субклеточных и тканевых уровнях и влекущие за собой неполную или аномальную реализацию клеточного роста, дифференцировку или специализацию, клеточную миграцию, формирование системы межклеточных, межтканевых и межсистемных связей, информации и регуляции (рецепторы, мембранные структуры контактов и др.). Они могут возникать в любом периоде роста и развития и поражают прежде всего клетки и ткани, которые в данном возрасте наиболее интенсивно биологически перестраиваются. Причинами микроальтераций могут быть нарушения любого из компонентов интегральной среды развития – экзогенные микроинтоксикации, повторные или продленные стрессы, дисбалансы, недостаточность питания и др. [43].

Диагностика микроальтераций клиническими, лабораторными или инструментальными методами в ранние сроки их возникновения невозможна. Микроальтерации, как правило, появляются только через длительный период времени (годы, десятки лет) в зависимости от качества и продолжительности жизни, степени формирования и сохранения таланта и одаренности, физической и социальной работоспособности, устойчивости к инфекциям и т.д. Выявление микроальтераций возможно только через распознавание неоптимальности интегральной среды развития ребенка и относится к сфере деятельности педиатрической гигиены, экологии и социологии развития, общей экологии детства [2, 14].

В условиях экологического прессинга и воздействия комплекса социальных факторов неблагополучия организм ребенка особенно чувствителен к воздействию токсикантов на защитно-приспособительные механизмы. Экологические факторы вызывают в организме ребенка клеточные и метаболические изменения, сходные с теми, которые возникают по другим причинам, например из-за дефицита в ежедневном рационе белков, витаминов, эссенциальных микроэлементов. Несмотря на неспецифичность воздействия, ксенобиотики постепенно приводят к нарушениям в системе ферментативного дыхания, биоэнергетики, детоксикации, антиоксидантной защиты, оказывают мембранотоксическое действие, могут блокировать клеточные рецепторы и медиаторы [11].

Наименее зрелыми с позиции теории системогенеза П.К. Анохина и, соответственно, наименее эффективными в реализации адаптационных механизмов являются нервная, эндокринная и иммунная системы плода и новорожденного. Именно их функциональная недостаточность нередко становится отправной точкой формирования патологии у детей, особенно младшего возраста. При этом происходит дезорганизация эффекторных взаимодействий функциональных систем, что ограничивает адаптационный потенциал детского организма [4].

Доминирующее значение в экологической патологии детского возраста имеют нарушения со стороны медленно развивающихся систем – нервной, эндокринной, иммунной и ре-продуктивной. Экопатогенные факторы задерживают развитие именно этих систем, тогда как органные проявления (нарушения со стороны легких, сердца, органов пищеварения, почек и других органов) в подавляющем большинстве случаев носят соподчиненный характер. Иммунная система является своего рода мишенью для различных ксенобиотиков и экстремальных физических воздействий. Вторичная иммунная недостаточность — характерный экологически детерминированный синдром, имеющий большое значение в развитии предрасположенности к возникновению заболеваний у детей и обусловливающий особенности их течения. Необходимо отметить, что для экологической патологии характерны атипичность клинических проявлений, полиорганный характер поражений, высокая частота и тяжесть хронических форм болезней, резистентность к проводимой терапии, а также появление у детей необычных заболеваний, более свойственных взрослым (гипертоническая болезнь, сосудистые, нейровегетативные дистонии, эндокринопатии, ишемическая болезнь сердца и даже мозговые инсульты) [11, 21].

В настоящее время широко используется понятие «биосоциальная плата за адаптированность к конкретным экстремальным условиям». Это не одномоментный акт, а определенный процесс, длящийся столько времени, сколько живая система нуждается в поддержании заданных параметров адаптированности. В биосоциальную плату за адаптированность входит не только морфологическая и биохимическая перестройка, но и повреждения на различных уровнях морфофункциональной организации индивидуумов и их популяций. Степень этих повреждений тем значительнее, чем более длительно и интенсивно экстремальное влияние. Дезадаптация определяется как состояние, переходное между здоровьем и болезнью, или даже как сама болезнь в ее скрытой форме, когда сумма платы за адаптированность выходит за пределы биосоциального «бюджета» организма.

Представления об адаптации и дезадаптации для детей несколько отличаются от аналогичных представлений медицины для взрослых. Для детей круг и выраженность факторов, требующих активной адаптации, нередко отражают очень тонкие возрастные анатомо-физиологические особенности и возможности ребенка, т. е. в большой степени возрастоспецифичны. Напряженность процессов адаптации к новым факторам среды, их дозе или способу представления особенно важна в определенные периоды жизни ребенка. Обусловлено это тем, что в рамках системы здоровье–нездоровье существуют не только две крайности. Целый ряд симптомов и жалоб попадает в категорию так называемого третьего состояния, или пограничных состояний здоровья.

К пограничным состояниям относятся критические состояния развития, дисгармоничное развитие, ускоренное (замедленное) развитие. Критические состояния развития — особый, мало изученный раздел педиатрии. Они возникают в процессе внутренней драмы развития на основе заложенных в ней противоречий и по существу представляют собой временные транзиторные дезадаптации организма ребенка к собственному новому уровню развития [17, 27, 44, 45].

Для лучшего понимания сути пограничных состояний следует расшифровать некоторые понятия. Критические состояния развития у детей – это транзиторные нарушения самочувствия, адаптационных возможностей, ограничения нормальной жизнедеятельности, а также комплекс объективных клинических и функциональных изменений, формирующих картину болезни, но этиологически связанных с закономерными для возрастного развития кризисами дисгармонизации или дисхронизациями в процессах роста, дифференцировки и созревания функций физиологических систем и межсистемных отношений. Они неотличимы от болезней, так как сопровождаются жалобами, ограничением жизнедеятельности, клинической, функциональной и лабораторной симптоматикой [6, 15].

При критических состояниях развития возникает объективная необходимость в дополнительной защите вовлеченных систем и функций, так как чувствительность к внешним дополнительным патогенным воздействиям различных факторов внешней среды может существенно возрастать. При отсутствии внешних отягощающих факторов прогноз благоприятен, дети «перерастают» свое «заболевание» или кризис. Лечение при этом не требуется — оно может оказаться бесполезным и даже вредным. К таким критическим состояниям развития можно отнести [15]:

•          физиологическую анемию у детей 1 года жизни;

•          физиологическую гипоиммуноглобулинемию у детей 1–2 года жизни;

•          нарушения дыхания и ритма сердца (риск развития синдрома внезапной смерти) у детей 2–6 мес жизни;

•          ожирение и гиперлипидемия у детей 1 года жизни;

•          рахит или остеоидную гиперплазию и краниотабес у здоровых быстрорастущих детей 1–2 лет жизни;

•          вегетососудистые дистонии интенсивного роста у детей в возрасте 10 лет и старше и связанные с ними астеноневротические состояния и патология желудочно-кишечного тракта;

•          остеопорозы, тензопатии, фибромиалгии у детей в возрасте 10 лет и старше.

Необходимо подчеркнуть, что воздействие некоторых средовых факторов может способствовать трансформации критического состояния с последующим развитием заболевания.

Изучению влияния техногенного загрязнения природной среды – воздуха, воды, почвы и продуктов питания на здоровье и течение заболеваний у детей в 1970–1980 гг. было посвящено большое количество исследований, выявивших, что популяционное здоровье подрастающего поколения ряда регионов СССР к этому времени приобрело четкие неблагоприятные тенденции [6]. Установлено, что во всех возрастных группах детского населения наблюдается рост хронических заболеваний, в основном органов дыхания, мочеполовой, пищеварительной и опорно-двигательной систем, а также аллергической патологии. Тревогу уже в то время вызывало неуклонное увеличение числа детей с патологией нервной системы и органов чувств. Выявлен рост врожденных аномалий, снижение уровня здоровья детей при рождении. Отмечено, что по мере взросления число больных детей увеличивается, и к окончанию школы 60% выпускников имеют различные заболевания [14, 20].

Ухудшение экономической ситуации в первой половине 90-х гг. прошлого столетия привело ряд стран, образовавшихся после распада СССР, к медико-демографическому кризису, депопуляции, значительному ухудшению состояния здоровья населения. Так, в Республике Беларусь в период с 1989 по 1994 г. смертность и общая заболеваемость возросли более чем на 25%, рождаемость снизилась на 28%. В 1993 г. смертность впервые превысила рождаемость, и естественный прирост населения сменился его естественной убылью. В 2005 г. показатель рождаемости составил 9,3, показатель смертности – 14,5 на 1000 населения [23, 39].

К настоящему времени ежегодный рост уровня заболеваемости детей и подростков из тенденции 80-х гг. прошлого века перерос в закономерность. Число новорожденных, родившихся больными и заболевших в 2000–2005 гг., увеличилось с 188,7 до 220,5 на 1000 живорожденных. Наблюдается четкая тенденция к ухудшению состояния здоровья детей в возрасте до 5 лет, высокими остаются коэффициент смертности детей в возрасте до 5 лет и показатели инвалидности [13, 22, 23, 28].

В связи с опасными демографическими тенденциями охрана репродуктивного здоровья в конце 90-х гг. прошлого столетия получила в Беларуси государственную и социальную поддержку благодаря принятию и реализации законодательных актов, государственных и национальных программ, таких как Закон «О демографической безопасности Республики Беларусь», Президентская программа «Дети Беларуси» и др. Это несколько улучшило ситуацию. Так, в республике отмечено снижение младенческой смертности с 9,3‰ в 2000 г. до 6,4‰ в 2005 г., уменьшение смертности детей в возрасте до 5 лет с 12,2‰ в 2000 г. до 8,5‰ в 2005 г. Смертность детей в возрасте 0–14 лет снизилась с 82,5 на 100 тыс. детей в 2000 г. до 68,4 в 2005 г. [13].

Уровень достигнутого благосостояния, степень ориентации населения на соблюдение основных принципов здорового образа жизни, состояние окружающей среды, качество и доступность медицинской помощи в наибольшей степени определяют сложившуюся ситуацию в области общественного здоровья. В текущий период она практически стабильна по параметрам смертности, ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Однако достигнутый уровень стабилизации не может быть признан приемлемым и отвечающим потребностям социально-экономического развития республики. Даже по наиболее оптимистичным демографическим прогнозам к 2025 г. сохранится нынешняя численность населения. Коренное улучшение демо-графической ситуации в Республике Беларусь не прогнозируется вообще. Отечественный демографический фактор перестал быть основой национальной безопасности [39].

Стремительное разрушение экологии человека началось с социально-политических процессов и, отразившись на здоровье всех групп населения, больше всего деформировало экологическое пространство детей и подростков, поставив общество на грань медико-демографической катастрофы. Политический и экономический кризис и, как следствие, свертывание ряда социальных программ, которые были призваны защищать и охранять здоровье населения, снижение финансирования здравоохранения и природоохранных мероприятий обострили старые проблемы здоровья детей и стали причиной появления новых, более острых [6, 14, 23].

Изменения, происходящие в обществе в последние десятилетия, оказали влияние на самое важное экологическое пространство всего периода детства – семью. Пищу, одежду, уход в первые годы жизни, отдых, развитие и образование в последующем ребенок получает опосредованно, через затраты родителей. Снижение благосостояния семей и, как следствие, ухудшение питания, условий отдыха, невозможность заниматься спортом способствуют неблагоприятным изменениям в здоровье детей [15, 21, 23]. Изучение влияния общественных и индивидуальных затрат на формирование здоровья детей показало, что отсутствие адекватных медико-профилактических мероприятий естественным образом отразилось на здоровье детей, значительно повысив соматическую заболеваемость.

Важнейшими компонентами воспитания ребенка на всех этапах его жизни являются авторитет родителей, их жизненный опыт, возможность получить через них весь накопленный предыдущими поколениями запас нравственных и бытовых традиций. Все это составляет неотъемлемую часть экологии детства. В последние годы жизненный опыт предыдущих поколений был дискредитирован их нынешним финансовым положением и в определенной степени средствами массовой информации. В период выбора своего жизненного пути ребенок получает информацию, что общество, которое строили их деды и родители, – это общество насилия и что вся их жизнь строилась на неправильных принципах. Следствием подобной небрежности общества по отношению к экологии детства стал рост числа детей и подростков с асоциальным, разрушающим их здоровье поведением [20, 39].

Важно осознать, что сегодняшние дети – это трудовой потенциал государства, обеспечивающий гарантию социальных выплат и многое другое, что можно объединить в понятие устойчивого развития общества. Наряду с уменьшением численности детей наблюдается снижение качества их здоровья. А это значит, что немалая часть детей в будущем будет нуждаться в социальной помощи в виде пенсий по инвалидности, в стационарном лечении и реабилитации; их жизнедеятельность потребует значительных социальных затрат. Таким образом, здоровье детей либо строится, и это требует больших средств, усилий, культуры, самоотдачи от всего сообщества взрослых, либо разрушается, и это происходит само собой, без затрат и усилий [2, 13, 28].

С разработкой исходных моделей человеческой ориентации связана проблема единства человека и природы, которая проходит через всю историю человеческого мировоззрения и самосознания. В условиях коренного изменения бытия человека с катастрофическим нарастанием негативных последствий развития цивилизации мир оказался перед альтернативой: глобальный экологический коллапс или поиск нового миропонимания и установок деятельности. Различные кризисные явления в обществе свидетельствуют об исчерпанных возможностях прин-ципов, на которые ориентировалась цивилизация. Глобальная экологическая ситуация нашего времени – это не результат какой-то единичной ошибки, неправильно выбранной тактики технического или социального развития. Это отражение глубинного кризиса взаимоотношений – людей друг с другом, с обществом и природой [7].

Сейчас много говорится об экологическом кризисе, о деградации природы. Но на самом деле изначально деградирует не природа, не биосфера, а духовные ценности, человек, который стоит на вершине пирамиды живой природы. Экология человека – это прежде всего оздоровление духовно больного человека и общества с помощью высокой нравственности и культуры. Только духовное возрождение общечеловеческих интересов и ценностей, а также нравственное очищение могут привести к гармонии отношений человека с окружающей природой. Нравственно-эстетическое сознание должно опираться на объективно реальные ценности. К таким ценностям относится прежде всего наша культура. Именно поэтому вопросы экологической культуры и экологического воспитания сегодня становятся одними из самых насущных [3].

Главная проблема современной экологической ситуации – необходимость принципиально иной организации производственно-хозяйственной деятельности на основе передовых достижений научно-технического прогресса. Ныне цивилизация стоит перед жизненно важным выбором, цель которого — новый осознанный шаг в своем развитии, преобразование существующих социально-политических отношений и вытекающих из них мировоззренческих установок, системы духовных ценностей таким образом, чтобы они пришли в соответствие с превращением человечества в силу планетарно-космического масштаба. Несмотря на то что основополагающий для экологии труд A.J. Lotka был опубликован в 1925 г. [49], научное осмысление глобальной экологической проблемы началось лишь в конце 50-х годов.

В.И. Вернадский и Э. Леруа, с именами которых связано появление термина «ноосфера», в 20–30 годы ХХ в. еще не сомневались, что воздействие человека на биосферу в целом носит положительный характер, хотя этот стихийный процесс требует рационализации. Согласно В.И. Вернадскому, именно под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в ноосферу [12]. Это понятие в настоящее время получило широкое распространение, однако трактуется разными авторами весьма неоднозначно. С конца 60-х гг. вошел в обиход термин «эпоха ноосферы», под которым подразумевался такой этап в истории человечества, когда коллективный разум и воля окажутся способными обеспечить совместное развитие природы и общества – коэволюцию [32, 33].

Первоначально понятие «коэволюция» применялось для обозначения взаимного приспособления биологических видов. Затем им стали выражать более широкий круг явлений – соразвитие взаимодействующих элементов единой динамичной системы, сохраняющей свою целостность так долго, как это необходимо для постановки вопроса о коэволюции в ней. Коэволюционирующие элементы, в свою очередь, являются подсистемами и предстают в этом качестве при изучении их соразвития [25]. Анализ возможности коэволюции природы и общества предельно сложен. Попытка сформулировать единую позицию была предпринята на конференции ООН в 1992 г., где речь шла об общей схеме поведения планетарного сообщества (sustainable development — устойчивое развитие) [18].

Человечество – часть биосферы, поэтому реализация принципа коэволюции – необходимое условие для обеспечения его будущего. Термин «ноосфера» применим к состоянию общества в том случае, когда достижение им ноосферного состояния увязывается с целенаправленным обеспечением устойчивости, а человечество направляет научную мысль на осознание собственных возможностей и ограничений, ответственно выбирает только такие направления развития, которые представляются безопасными для будущего цивилизации [19].

В эволюции биосферы главенствующая роль принадлежит биоте (микроорганизмы, растительный и животный мир), и это соответствует значимости тех функций, которые выполняет система живых организмов при формировании горных пород, почвы, атмосферы и океана, хотя при этом не отрицается и не умаляется значение абиотических факторов. Эволюция биоты осуществляется путем видообразования, причем в силу системности ее организации исчезновение или появление нового вида практически всегда влечет за собой волну новых видовых изменений в экосистемах, с которыми соотнесен данный вид в его экологической нише.

По палеонтологическим данным, средняя продолжительность существования биологического вида составляет от 3 до 6 млн лет. Согласно современным представлениям, для естественного образования нового вида требуется не менее 10 тыс. лет. И эта скорость не меняется в течение нескольких сотен миллионов лет. За последние 200 млн лет исчезло около 900 тыс. биологических видов — в среднем менее одного вида за каждые 200 лет. В настоящее время скорость исчезновения видов почти в 2 млн раз больше – за 1 сутки исчезают 24 вида! Предполагается, что в ближайшие годы за 1 сутки будет исчезать до 100 видов [41].

Эволюция современного общества происходит при сохранении генетических констант вида Homo sapiens и реализуется на базе взаимосвязанных процессов развития социальных структур, общественного сознания, производственных систем, науки и техники, материальной и духовной культуры. При анализе проблемы коэволюции основной интерес вызывает воздействие человека на биосферу. Качественный характер, тип и структура этого воздействия меняются прежде всего вследствие научно-технического прогресса, а также техноэволюции, представляющей собой инновационный процесс, который напоминает видообразование в биоте. Материальное производство и управление им, как и биота, имеют системную организацию. Инновация, т.е. появление нового элемента технологии производства или управления либо отказ от использования какого-либо элемента, как правило, вызывает волну других новшеств в соответствующей технологической нише. Однако скорость техноэволюции, в отличие от биоэволюции, непрерывно возрастает: в конце ХХ в. инновационный цикл в передовых отраслях составлял примерно 10 лет [33].

Развитие биосферы за всю историю человечества не раз становилось объектом научного анализа. Главный вывод не является новым и неожиданным, хотя в полной мере все еще нет осознания того, что для биосферы вся деятельность человека после того, как он овладел огнем, перешел от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству, — это возмущение [5]. Реакция любой системы на возмущение зависит от его величины, от того, ниже оно допустимого порога воздействия или выше. До определенного момента система может сохранять способность к самовосстановлению, но за его пределами развиваются необратимые процессы, которые уничтожают или принципиально меняют систему. Она перерождается и переходит в иное качество. Существенные параметры системы при ее нормальном функционировании или при невозмущенном состоянии сохраняют свои значения в определенных интервалах. При возмущениях, не превосходящих порога устойчивости системы, ее компенсационные механизмы возвращают значения этих параметров в указанные границы. Перерождение системы представляет собой переход к новой устойчивости с другими границами допустимых изменений существенных параметров или с иным составом параметров [18, 38].

Эти положения системного подхода, а также применяемый вместе с ним принцип Ле Шателье—Брауна (внешнее воздействие, выводящее систему из термодинамического равновесия, вызывает в ней процессы, стремящиеся ослабить результаты этого воздействия) широко известны по многочисленным приложениям в самых разнообразных областях науки и техники. Однако вопрос, как их приложить к глобальной экологической проблеме, как определить существенные параметры биосферы, границы их допустимых изменений, порог устойчивости биоты и окружающей ее среды к возмущениям, исключительно сложен. Необходимо прежде всего установить, в чем состоит системность биосферы, как это свойство охарактеризовать научными средствами, по возможности используя количественные характеристики [18].

Новая устойчивость, к которой система перейдет после запороговых возмущений, приведет к тому, что новые границы допустимых изменений могут оказаться приемлемыми не для всех элементов (например, биологических видов) и подсистем (например, сообществ организмов) трансформирующейся системы. Часть из них обречена на гибель, другая часть – на перерождение, переход в иное качество, хотя некоторые могут и пережить трансформацию. Применительно к биоте такой исход может не состояться по причине ее высокой системной организации, что обусловливает гибель биологического вида вследствие внешних причин – дезорганизационного события. Наших знаний о биоте недостаточно для того, чтобы судить, где остановится волна дезорганизации, вызванная этим событием, сколько других видов, в какой последовательности и в какие сроки в результате могут исчезнуть [24, 37, 40].

Попыток изучить проблему адаптационных возможностей биосферы и регулятивных функций биоты пока не много. Среди них выделяется разработанная В.Г. Горшковым теория биотической регуляции [16]. Согласно данной теории, с момента своего возникновения биота не столько адаптировалась к окружающей среде, сколько оказывала на нее мощное формирующее влияние, возраставшее по мере развития биоты. Для осуществления регулятивных функций по отношению к сформировавшейся окружающей среде биота должна обладать определенной, стабильной внутренней структурой, характеризующейся распределением общей биомассы, потоков энергии и биогенов (веществ, участвующих в функционировании биоты) по группам организмов. Свойства этих характеристик названы законами устойчивости биосферы.

Для сохранения высокого потенциала регуляции биосфера должна обладать богатым спектром биологических видов (биоразнообразием). Вплоть до середины XIX в. производимые человеком возмущения биосферы соответствовали допустимым пределам, структурные соотношения в биоте сохранялись в границах, определенных законами устойчивости биосферы, а потери биоразнообразия были незначительными. Однако около столетия назад человечество, невиданными темпами расширяющее производственную деятельность и увеличивающее свою численность, перешагнуло порог безопасного воздействия на биосферу, что обусловило деформацию структурных отношений в биоте и угрожающее сокращение разнообразия. Эти явления и процессы непрерывно нарастают, вызывая перманентно возмущенное состояние. Наступила эпоха глобального экологического кризиса. Его регистрируемые проявления – сокращение биоразнообразия, обезлесение, опустынивание, деградация поверхности вод суши, исчезновение с лица Земли целых экосистем, рост концентрации углекислого газа в атмосфере, истощение озонового слоя и т.д.

В контексте наступления эпохи ноосферы и попыток человечества сформировать коэволюционные взаимоотношения с биосферой звучат идеи частичной или полной замены биоты в регуляции окружающей среды возможностями научно-технического прогресса. Однако пока преждевременно считать нынешний тип взаимодействия цивилизации и биосферы коэволюцией. При сравнении потенциала биоты с реальными и потенциальными возможностями техники получены данные о том, что информационный поток, перерабатываемый биотой при осуществлении функции регуляции окружающей среды, на пятнадцать порядков превосходит предвидимые технические возможности цивилизации. Причем даже если человечество справилось бы со всеми научно-техническими проблемами и сконструировало соответствующую систему, по сути техносферу в варианте, при котором она заменяет биосферу, то система потребовала бы 89% трудовых и энергетических затрат цивилизации [19]. Но главное – это неэффективность подобной системы и ее неконкурентоспособность по отношению к естественной биоте. Еще более важным является то, что на реализацию такой системы человечество не имеет времени. Перспективы ее создания несравненно более туманные и отдаленные, чем угроза перерастания экологического кризиса в биосферную катастрофу [42].

На современном уровне развития человеческой цивилизации невозможна и нецелесообразна передача регулятивной функции биоты техническим системам. Единственным способом смягчения глобальной экологической проблемы является сокращение антропогенного воздействия на биосферу до уровня, при котором биота возвратится в невозмущенное состояние и сможет устойчиво оставаться в нем, выполняя регулирующую функцию. Этот предельный уровень называется хозяйственной емкостью биосферы [5]. Выполнение данного условия и является критерием устойчивого развития человеческой цивилизации. Переход к устойчивому развитию потребует радикальных перемен во всех сферах жизнедеятельности человека. Выбор такого варианта перехода несовместим со слепым антропоцентризмом, «покорением природы», неконтролируемыми демографическими процессами, осуществлением непродуманной в экологическом аспекте хозяйственной политики. Выход из кризиса большинству ученых видится в освоении новых ценностно-нормативных отношений, позволяющих преодолеть отчуждение человека от природы, выработать адекватное мировоззрение и экологические императивы взаимодействия общества и природы, определить характер приоритетов в развитии человеческой деятельности.

Переход человечества в качественно новую информационную цивилизацию изменяет наше мироощущение и требует новых мировоззренческих ориентиров. Революция в области коммуникаций и информатизации способствовала их превращению в неистощимый глобальный ресурс человечества. Но при интегрировании природного опыта с современными достижениями науки и техники требуются высокий уровень культуры мышления и непрерывное обновление знаний. Если в ранние исторические периоды основными катализаторами прогресса являлись природные ресурсы, то теперь это уровень интеллектуального развития людских ресурсов – уровень образованности, глубина творческих знаний, непрерывный поиск новых неординарных решений, синтетических программ.

Прогрессу и национальной безопасности будет способствовать постепенное перемещение основных сфер деятельности производственной сферы в область новых технологий, науки и образования. Именно поэтому экономически преуспевающие страны считают развитие национальных систем образования стратегическим направлением, обеспечивающим устойчивое и безопасное развитие и благополучие нации. Развитие современной цивилизации, дальнейшая интеллектуализация человечества будут зависеть от культуры, воспитания и уровня образованности всех членов общества, от понимания неразрывного единства человека, природы и общества [18, 38].

Нарушение законов природы всегда наказуемо. Человек, родившийся на Земле, не знает других способов существования, кроме как потреблять ресурсы окружающей его природы. И каждый ребенок имеет право на свою часть этих ресурсов. Сегодня необходимо сохранить для детей то, что принадлежит им по праву рождения, — ту часть экологии, которая является экологией детства. В противном случае мировое сообщество потеряет самое главное – свое будущее и возможность устойчивого развития.

Литература 

1. Агаджанян Н.А., Марачев А.Г., Бобков Г.А. Экологическая физиология человека. – М., 1998.

2. Алексеев С.В. // Рос. педиатр. журнал. – 1999. – № 3. – С. 8–11.

3. Алексеев С.В., Янушанец О.И. // Вестник РАМН. – 2002. – № 9. – С. 3–6.

4. Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональной системы. – М., 1980.

5. Арский Ю.М., Данилов-Данильян В.И., Залиханов М.Ч. и др. // Экологические проблемы: что происходит, кто виноват и что делать? – М.: МНЭПУ, 1997. – С. 17–20.

6. Баранов А.А. // Проблемы туберкулеза.- 2001. - № 1.- С. 3-9.

7. Варапутин А.В. // Вопросы философии. – 1996. – № 8. – С. 137–139.

8. Величковский Б.Т. // Вестник РАМН. – 2002. – № 9. – С. 6–11.

9. Величковский Б.Т. // Вестник РАМН. – 2003. – № 3. – С. 3–8.

10. Величковский Б.Т. // Рос. мед. журнал. – 2006. – № 6. – С. 8–14.

11. Вельтищев Ю.Е. // Педиатрия.- 1995. - № 4.- С. 26-33.

12. Вернадский В.И. // О науке. – Дубна: Феникс, 1997. – Т. 1. – С. 312–313.

13. Вильчук К.У., Харкевич О.Н. // Мед. новости. – 2007. – Т. 2, № 2. – С. 40–46.

14. Волков А.И., Шабунина Е.И., Назарова Е.В. // Рос. мед. журнал. – 2005. – № 6. – С. 3–5.

15. Воронцов И.М. // Рос. педиатр. журнал. – 1999. – № 2. – С. 6–13.

16. Горшков В.Г. // Физические и биологические основы устойчивости жизни. — М.: ВИНИТИ, 1995. – С. 79–91.

17. Гресь Н.А., Аринчин А.Н. // Мед. знания. – 2001. – № 5. – С. 9–10.

18. Гришин И.А., Резник М.И. // Медицина катастроф. – 2000. – № 3. – С. 47–51.

19. Данилов-Данильян В.И. // Вопросы философии. – 1998. – № 8. – С. 15–25.

20. Долбик-Воробей Т.А. // Социол. исследования. – 2003. – № 11. – С. 78–83.

21. Ефимова А.А. // Педиатрия. – 1995. – № 4. – С. 49–50.

22. Жарко В.И., Черепков В.З., Цыбин А.К. // Здравоохранение. – 2007. – № 1. – С. 4–13.

23. Здоровье матери и ребенка: информ.-аналит. м–лы / под ред. Л.И. Матуш, Г.А. Шишко. – Минск: ЮНИПАК, 2002.

24. Зотин А.И., Зотин А.А. Направление, скорость и механизмы прогрессивной эволюции. Термодинамические и экспериментальные основы. — М., 1999.

25. Карпинская Р.С., Лиссев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. — М.: Интерпракс, 1995.

26. Кондратьев К.Я. // Вестник РАН. - 2000. - Т. 70, № 9. - С. 788-796.

27. Крыжановский Г.Н. // Патол. физиология и эксперим. терапия. – 2002. – № 3. – С. 2–19.

28. Лебедева Н.Т., Цыбин А.К. // Здравоохранение. – 2001. – № 1. – С. 22–24.

29. Ленская Р.В., Зубрихина Г.Н., Чернов В.М. и др. // Гематология и трансфузиология. – 1999. – Т. 44, № 2. – С. 34–37.

30. Магарилл Е. // Рос. мед. журнал. – 2005. – № 5. – С. 38–40.

31. Малов Ю.С. // Клин. медицина. – 2001. – № 12. – С. 61–63.

32. Моисеев Н.Н. // Экология и жизнь. – 1997. – Янв.—авг. – С. 4–5.

33. Моисеев Н.Н. // Вопросы философии. – 1998. – № 8. – С. 26–32.

34. Онищенко Г.Г. // Иммунология. – 2006. – Т. 27, № 6. – С. 352–356.

35. Прохоров Б.Б. Экология человека. – М., 2001.

36. Саркисов Д.С., Пальцев М.А., Хитров Н.К. Общая патология человека. – М., 1997.

37. Северцов А.С. Направленность эволюции. – М., 1990.

38. Судаков К.В. Информационный феномен жизнедеятельности. – М., 1999.

39. Сурмач М.Ю. // Мед. новости. – 2007. — Т.2, № 2. – С. 35–39.

40. Тимофеев-Ресовский Н.В., Воронцов Н.Н., Яблоков А.В. Краткий очерк теории эволюции. — М.: Наука, 1990.

41. Тихонов В.А. Будущее человеческой цивилизации и России. – М.: Наука, 1996.

42. Урсул А.Д. Путь в ноосферу: концепция выживания и устойчивого развития цивилизации. – М.: Луч, 1993.

43. Фокеева А.В., Оноприенко А.В., Лапина А.С. // Мед. помощь. – 1995. – № 1. – С. 12–15.

44. Черешнев В.А., Кеворков Н.Н., Бахметьев Б.А. и др. // Иммунология.- 2001.- № 3. - С. 12-16.

45. Шафеев М.Ш. // Казанский мед. журнал. – 2000. – Т. 81, № 5. – С. 436–440.

46. Шевченко Ю.Л. // Вестник РАМН. – 2002. – № 10. – С. 3-6.

47. Щеплягина Л.А. // Рос. педиатр. журнал. – 2002. – № 2. – С. 4–6.

48. Щербо А.П., Негриенко К.В. // Рос. семейный врач. – 1999. – № 3. – С. 4–11.

49. Lotka A.J. Elements of physical biology. – Baltimore: Williams Wilking Co., 1925.

50. Patz J.A., Epstein P.R., Burke Th.A., Balbus J.M. // JAMA. - 1996. - Vol. 275, N 3. - P. 217-223.

Медицинские новости. – 2008. – № 12. – С. 8-16.