Стволовые клетки человека не только определяют закладку органов и тканей зародыша, но и способны эффективно обновлять ткани взрослого человека. Именно последнее качество обусловило в настоящее время необычайно высокий интерес к стволовым клеткам, всплеск создания банков стволовых клеток и коммерческих центров по их медицинскому использованию. Изучение стволовых клеток считается одним из наиболее перспективных направлений в современной медицинской науке.

Стволовые клетки (СК) — клетки-родоначальницы, способные дифференцироваться в различные специализированные клетки организма человека. Это наименее зрелые клетки, относящиеся к популяции длительно живущих клеток за счет сохранения высокого пролиферативного потенциала [14]. СК поддерживают свое количество и способность к пролиферации на протяжении всей жизни индивидуума и генерируют короткоживущие прогениторные клетки, обладающие пролиферативным потенциалом и быстро дифференцирующиеся в зрелые клетки определенного типа ткани. Такие клетки называют еще коммитированными [4, 5]. Прогениторные клетки гемопоэза, например, ответственны за восстановление состава крови после их трансплантации в опустошенный в результате облучения костный мозг, после проведения химиотерапии у онкологических больных [6].

Выделяют эмбриональные стволовые клетки (ЭСК), фетальные СК — клетки плода и СК взрослого организма. ЭСК присутствуют только на ранних стадиях внутриутробного развития (бластоциста), имеют уникальные свойства — способность к многократному делению и воспроизводению всех типов клеток человека. Однако экспериментальные работы с человеческим эмбрионом сопряжены со значительными морально-этическими проблемами. Поэтому ведутся интенсивные работы по изучению свойств и применению в медицинской практике фетальных СК (в первую очередь СК пуповинной крови), которые способны дифференцироваться во многие типы клеток, и СК взрослых. Выделяют две основные популяции СК взрослых: гемопоэтические стволовые клетки (ГСК) и мезенхимальные стволовые клетки (МСК); отдельно выделяют СК эпителия и других тканей.

СК взрослого организма практически не уступают ЭСК по пролиферативной активности, но имеют более низкий потенциал в отношении разнообразия направлений дифференцировки.

СК взрослых в небольшом количестве представлены во всех тканях организма человека. Основная роль СК взрослого организма заключается в замещении поврежденных тканей, в которых они локализуются. При повреждении ткани в ней возникают сигналы, направляющие асимметричное деление и дифференцировку СК в клетки этой ткани и, следовательно, обусловливающие ее регенерацию [4, 5, 14, 15].

В настоящее время под стволовыми понимают любые клетки организма, способные к активной пролиферации и дифференцировке в другие виды клеток вне зависимости от их количества. Наибольшей способностью к дифференцировке in vitro отличаются плюрипотентные ЭСК, формирующие любые клеточные линии. Мультипотентные региональные СК взрослых обладают пластичной плюрипотентностью. Монопотентные стволовые клетки созревают только в один тип клеток.

ГСК костного мозга здоровых применяются с 1970-х годов для восстановления кроветворения у облученных людей и больных лейкозами. Аллогенная трансплантация ГСК костного мозга и периферической крови (в результате мобилизации ГСК из костного мозга) с 1990-х годов используется в специализированных центрах Республики Беларусь. В настоящее время накоплен большой опыт лечения различных форм лейкозов, апластических анемий и ряда других тяжелых заболеваний крови с помощью трансплантации костного мозга (ТКМ). Она позволяет во многих случаях добиться радикального излечения больных. Начиная с 1990-х годов ГСК человека применяются также для устойчивого переноса генов, дефектных у реципиента костного мозга, например имеющих врожденный иммунодефицит. Однако осуществление ТКМ связано со значительными трудностями в подборе подходящего донора из международных регистров.

Источником ГСК является пуповинная кровь. Первая трансплантация пуповинной крови осуществлена в 1988 г. больному с анемией Фалькони. На сегодняшний день в мире выполнено около 5000 трансплантаций пуповинной крови.

ГСК пуповинной крови являются плюрипотентными и имеют целый ряд преимуществ перед клетками из костного мозга и периферической крови. Они менее зрелые, обладают наибольшим потенциалом к делению и дифференцировке. Вероятность инфицирования пуповинной крови минимальная. ГСК пуповинной крови характеризуются меньшей иммуногенностью при аллогенных трансплантациях, поэтому могут быть использованы при неполной совместимости по HLA-антигенам.

ГСК пуповинной крови применяются для лечения детей со злокачественными и незлокачественными заболеваниями системы крови [11, 12].

Вопрос об оптимальном количестве трансплантируемых клеток пуповинной крови, необходимом для приживления в организме реципиента, до сих пор не решен [1, 3]. Существенный недостаток трансплантации пуповинной крови — малое количество ГСК, содержащееся в образцах. Лишь в каждом четвертом образце пуповинной крови стволовые клетки находятся в количестве, достаточном для трансплантации взрослому пациенту. Один из вариантов выхода из этого положения — размножение стволовых клеток и увеличение массы трансплантата in vitro либо пересадка нескольких образцов пуповинной крови.

ГСК имеют фенотип: CD34+, CD38—, CD45RA+, Thy-1+, HLA-DR+. ГСК, выделенные из пуповинной крови, не экспрессируют HLA-DR-антигены. В пуповинной крови есть небольшая популяция CD34+ клеток (около 1%), не несущих линейных антигенов (CD34+/Lin—). Большинство CD34+/Lin—/CD38— ГСК пуповинной крови и нормального костного мозга человека экспрессируют миелоидные маркеры — CD33, CD13, CD123 [8, 38].

Содержание CD34+ клеток в костном мозге и пуповинной крови составляет соответственно 4,1±2,2 % и 1,16±0,6 % [6]. Содержание ранних и коммитированных кроветворных предшественников в пуповинной крови выше, чем в периферической крови [51]. В периферической крови всего одна стволовая клетка на 100 000 клеток крови. Перед проведением химио- или лучевой терапии пациентам проводят мобилизацию периферической крови с помощью гранулоцитарного колониестимулирующего фактора, в результате чего в ней увеличивается содержание CD34+ клеток [41, 44]. После лечения выполняется аутотрансплантация ГСК. Показано, что ГСК из мобилизированной периферической крови обеспечивают более быстрое приживление и восстановление состава костного мозга и крови, чем трансплантат костного мозга [32, 44].

К настоящему времени достигнуты определенные успехи в культивировании ГСК. Деление ГСК асимметрично, в результате одна из дочерних клеток остается ГСК, а другая является более специализированной [4]. Для изучения условий культивирования стволовых клеток из различных источников (костный мозг, мобилизированная периферическая кровь, пуповинная кровь) использовались различные цитокины (факторы роста и дифференцировки клеток) и их комбинации.

Установлено, что фактор роста стволовых клеток (SCF) не может самостоятельно поддерживать жизнеспособность и способность к пролиферации ГСК в среде без добавления эмбриональной телячьей сыворотки при долгосрочном культивировании [20, 36, 42]. Однако в комбинации с цитокинами ранней активации клеток — тромбопоэтин (ТРО), интерлейкин-6 (IL-6), Flt-3 лиганд (Flt-3L) — он может вызывать деление CD34+ клеток [31, 48, 49]. Исследования, проведенные на мышах, показали, что применение комбинации TPO с SCF может привести к увеличению количества мультипотентных клеток [40].

Воздействие фактора ингибирования лейкемии (LIF) на пролиферацию CD34+ клеток при культивировании на подложке из клеток стромы является опосредованным. Роль LIF заключается в поддержании долгосрочной репопуляции мультипотентных клеток посредством стимуляции экспрессии цитокинов стромальными клетками костного мозга [53].

Что касается таких цитокинов, как гранулоцитарный, макрофагальный и гранулоцитарно-макрофагальный колониестимулирующие факторы (G-CSF, M-CSF, GM-CSF), фактор роста и дифференцировки мегакариоцитов (MGDF), IL-3, IL-6, TPO, эритропоэтин, то они в различных комбинациях способны вызывать дифференцировку, снижая содержание мультипотентных CD34+ клеток в культуре [22, 23].

Культивирование ГСК может осуществляться как с добавлением эмбриональной телячьей сыворотки, так и без нее [22, 45, 48]. Некоторые исследователи считают, что среда без добавления сыворотки является наилучшей для экспансии стволовых клеток, полученных из пуповинной крови [16].

Известно, что эмбриональная телячья сыворотка содержит более 500 протеинов, некоторые из них — ингибиторы клеточного роста и пролиферации, например фактор роста опухолей (TGF) [22]. В присутствии некоторых сывороток клетки экспрессируют мембраноассоциированные детерминанты, направленные против компонентов сыворотки [21].

Культивирование CD34+ клеток может проводиться с использованием подложки из мезенхимальных клеток костного мозга, пуповинной крови. Как выяснилось, стромальные клетки пуповинной крови способны синтезировать и выделять в среду небольшое количество гемопоэтических ростовых факторов, таких как IL-1, IL-1, IL-6, IL-7, LIF, Flt-3L, TPO, SCF, GM-CSF, M-CSF, которые играют важную роль в пролиферации и дифференцировке ГСК [17].

Стволовые клетки могут дифференцироваться в клетки различных органов со специализированными функциями под влиянием микроокружения независимо от источника. Например, ГСК, выделенные из пуповинной крови, дифференцируются в гемопоэтические, нервные, печеночные клетки, кардиомиоциты и т.п. [3, 5, 14]. Под действием определенных факторов и условий стволовые клетки способны дифференцироваться (трансдифференцироваться) в клетки со специализированными функциями in vitro. При этом они начинают экспрессировать маркеры зрелых специализированных клеток [19, 34, 56, 58].

Спектр возможного применения ГСК неуклонно расширяется. В последние несколько лет ГСК стали использовать и для лечения негематологических болезней. Это заболевания, связанные, как правило, с нарушением функционирования иммунной системы— ревматоидный артрит, системная красная волчанка, болезнь Крона, рассеянный склероз, устойчивые к лечению артриты [3, 5, 14, 41]. Другая область применения ГСК — онкология. Появились данные о возможности лечения рака груди и почки. Разрабатываются протоколы применения ГСК для лечения болезни Паркинсона, болезни Альцгеймера [14], сахарного диабета первого типа, инфаркта миокарда, апластической анемии [3, 33]. Но о широком клиническом использовании ГСК говорить пока рано.

В экспериментах показана возможность применения стволовых клеток для лечения травм головного и спинного мозга, улучшения зрения и слуха. При внутривенном введении CD34+ клеток крысам с моделью ишемического инсульта, травмы спинного мозга происходила их преимущественная миграция в зону поражения и дифференцировка в нейроны и клетки глии [2, 4, 10, 11].

Плюрипотентность, специфическая миграция в область повреждения и адгезионные свойства — все это обусловливает восстановительную функцию МСК. МСК способны мигрировать к месту повреждения, закрепляться, дифференцироваться и осуществлять функцию замещенных клеток. Именно эти свойства МСК позволяют использовать их для репарации и регенерации тканей, например миокарда, нервной ткани, костей, сухожилий, хрящей. Однако все большее количество исследователей считают, что терапевтический эффект трансплантации МСК, доказанный во многих доклинических и клинических испытаниях, определяется не только дифференцировкой, но и регуляторной функцией этих клеток [7]. МСК не вызывают развитие иммунного ответа, но способны подавлять иммунные реакции.

Основным источником МСК служит костный мозг, в котором они присутствуют в количестве 0,001 — 0,01%.

МСК интенсивно размножаются in vitro. МСК, выделенные из костного мозга молодых доноров, обладают большим пролиферативным потенциалом. С возрастом количество МСК и их пролиферативный потенциал снижаются. Несмотря на то что МСК человека можно сравнительно легко получить и культивировать в стандартных условиях, после длительного культивирования in vitro МСК теряют потенциал пластичности [18]. Очевидно, что при выращивании МСК in vitro в терапевтических и экспериментальных целях необходимо учитывать ряд различных параметров. Во-первых, количество и функциональные свойства МСК, полученных из аспиратов костного мозга, варьируют у различных доноров [28, 26, 52]. Следовательно, необходима стандартизация методик выделения и характеристики клеток костного мозга. Во-вторых, морфология и другие свойства МСК меняются по мере культивирования. В частности, мелкие и быстро пролиферирующие клетки первичной культуры постепенно вытесняются медленно делящимися, большими зрелыми клетками, которые практически утратили свойства мультипотентности [52].

МСК жировой ткани получаются более легким путем и в большом количестве. По своим свойствам они близки к МСК костного мозга. Под действием соответствующих ростовых факторов стволовые клетки жировой ткани могут дифференцироваться в клетки хрящевой, костной ткани, кардиомиоциты, эндотелиальные клетки.

МСК могут быть выделены также из мышечной ткани, фетальных органов, эндоста и периоста трабекулярных костей. Источником МСК служит пуповинная и периферическая кровь [34, 56, 58]. МСК из пуповинной крови имеют высокий пролиферативный потенциал, но их получение очень длительное и трудоемкое. Кроме того, несмотря на быстрое и активное деление, нарастить необходимое для практического применения количество клеток трудно в силу их недостаточного исходного количества. Более богатые источники МСК — пуповина и плацента [51].

Совместно с МСК выделяется очень малочисленная популяция адгезивных клеток, получивших название мультипотентных взрослых прогениторных клеток (MAPCs). Эти клетки обладают широким диапазоном пластичности и участвуют в формировании практически всех типов соматических клеток. MAPCs экспрессируют некоторые маркеры эмбриональных стволовых клеток (Oct-4, Rex-1, SSEA-1). Неизвестно, являются ли эти клетки плюрипотентными эмбриональными, которые сохранились на протяжении всей жизни взрослого организма, редкой субпопуляцией МСК или это результат длительного культивирования МСК in vitro [13].

Большой интерес к стромальным клеткам костного мозга как инструменту клеточной и генной терапии обусловлен тем, что эти клетки довольно легко можно выделить из небольших аспиратов костного мозга пациента, а после многократного наращивания их количества и манипуляций in vitro — трансплантировать этому же пациенту без риска отторжения и необходимости иммуносу-прессии, т. е. МСК могут найти применение в гематологии. Было показано, что котрансплантация ГСК и культивированных МСК ускоряет процесс восстановления гемопоэза. Аутологичные МСК, наращенные in vitro, при котрансплантации со стволовыми клетками периферической крови значительно ускоряли восстановление гемопоэза у больных раком молочной железы после высокодозной химиотерапии [37]. Изучалась возможность использования МСК как носителя для генной терапии гемофилии В [24].

В настоящее время обсуждается вопрос о клиническом использовании МСК при аутоиммунных заболеваниях и при трансплантации органов и тканей, поскольку данные клетки способны подавлять иммунореактивность. Супрессия иммунной системы реципиента под действием МСК может найти применение не только при аллогенной трансплантации костного мозга, но и при аутоиммунных заболеваниях, таких как системная красная волчанка и рассеянный склероз. Схожие механизмы течения этих патологий и реакции «трансплантат против хозяина» позволяют предположить, что трансплантация МСК может затормозить развитие заболевания.

МСК in vitro и in vivo дают начало клеткам мезодермального происхождения, включая костную и хрящевую ткань. Эти свойства позволяют надеяться на успешное внедрение МСК в клинику. МСК могут быть предшественниками эндотелиальных клеток, скелетных миоцитов, клеток нервной ткани, гепатоцит-подобных клеток. Способность МСК к интенсивному делению in vitro и дифференцировке в миогенные клетки открывает широкие перспективы по применению МСК в клеточной терапии инфаркта миокарда и хронической сердечной недостаточности [15, 25, 55, 56, 58].

Накопленный в мировой практике опыт заместительной терапии стволовыми клетками в эксперименте основан на использовании недифференцированных клеток костного мозга или отдельных его фракций (МСК, гемопоэтических или эндотелиальных стволовых клеток), мобилизованных СК периферической крови, фетальных и эмбриональных СК. Предполагается, что трансплантированные СК дифференцируются в клетки нужного типа in situ под воздействием факторов микроокружения. Но, поскольку СК склонны спонтанно дифференцироваться в разнородные клеточные линии in vivo, такой подход может быть небезопасен. В частности, взрослые стволовые клетки могут дифференцироваться в нежелательные типы клеток в месте имплантации. Например, трансплантация недифференцированных мезенхимальных стволовых клеток в пораженный миокард приводит к дифференцировке значительной их части в фибробласты, что усугубляет формирование рубцовой ткани и значительно снижает благоприятный результат лечения [58].

При системном введении стволовые клетки могут оседать не только в органе-мишени, но и в легких, печени и многих других органах, дифференцируясь в хондроциты, адипоциты, стромальные клетки костного мозга и даже приобретая фенотип нейронов и астроцитов [30, 39]. Кроме того, взрослые мультипотентные прогениторные клетки вовлекаются в процесс ангиогенеза растущих опухолей [29]. Существование феномена дедифференцирования взрослых СК при длительном культивировании с приобретением ими качеств эмбриональных СК [47], риск накопления генетических мутаций вследствие манипуляций in vitro, а также склонность СК к формированию гибридных клеток вследствие fusion-феномена говорят о том, что такие клетки после трансплантации являются очагом генетической нестабильности и могут дать начало неконтролируемому клеточному росту [27].

Таким образом, ни одна из современных технологий лечения стволовыми клетками пока не готова к клиническому применению. Без новых исследований здесь не обойтись.

Несмотря на все трудности и издержки, связанные с проблемами СК, потребность в новых клеточных медицинских технологиях непрерывно растет. Ожидается, что мировой рынок использования СК, оцениваемый в 2007 г. в 87 млн долларов США, возрастет к 2017 г. до 8,5 млрд долларов, а массовое клиническое применение СК начнется в 2011 г. Основные направления их использования — сахарный диабет, ортопедия, инфаркт миокарда, неврология.

Литература

1. Абдулкадыров К.М., Романенко Н.А., Старков Н.Н. // Вопросы онкологии. – 2000. – Т. 46, № 5. – С. 512–520.

2. Александрова М.А., Ревищин А.В., Подгорный О.В. // Бюлл. эксперим. биологии и медицины. – 2004. – № 3. – С. 296–300.

3. Берсенев А.В. // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. – 2006. – № 1 (3). – С. 12 – 14.

4. Вермель А.Е. // Клин. медицина. – 2004. – № 1. – С. 5–11.

5. Жибурт Е.Б. // Мед. новости. – 2003. – №7. – С. 23–27.

6. Змачинский В.А., Змачинская В.А., Усс А.Л. и др. // Клиническая онкология: сб. науч. работ. – Минск, 1999. – С. 221–224.

7. Кругляков П.В., Лохматова Е.А., Климович В.Б., Зарицкий А.Ю. // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. – 2006. – №3 (5). – С. 36–40.

8. Мелихова В.С. // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. – 2006. – №1 (3). –C. 7–8.

9. Подгорный О.В., Марей М.В., Карпенко Д.О. и др. // Бюлл. эксперим. биологии и медицины. – 2004. – № 4. – C. 471–473.

10. Ревищин А.В., Александрова М.А. // Бюлл. эксперим. биологии и медицины. – 2005. – № 2. – C. 181–184.

11. Трахтман П.Е., Балашов Д.Н., Щипицына И.П. и др. // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. – 2006. – № 1 (3). – С. 80–83.

12. Федорова Т.А., Аппалуп М.В. // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. –2006. – №1 (3). –С. 39 – 41.

13. Хулуп Г.Я., Мастицкая С.Ю. // Медицина. – 2006. – № 1. – C. 6–10.

14. Чертков И.Л., Дризе Н.И. // Медицина. – 2005. – № 10. – С. 37–44.

15. Шумаков В.И., Онищенко Н.А., Крашенинников М.Е. и др. // Вестник РАМН. – 2004. – № 9. – С. 44–47.

16. Alimoghaddam K., Khalili M., Soliemani M. // Cytotherapy. – 2005. – Vol. 7, suppl. 1.

17. Azizi S.A., Stokes D., Augelli B.J. et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. – 1998. – Vol. 95. – P. 3908–3913.

18. Banfi A., Muraglia A., Dozin B. et al. // Exp. Hematol. – 2000. – Vol. 28. – P. 707–715.

19. Barria E., Mikels A., Haas M. // Stem. Cell. Dev. – 2004. –Vol. 13 (5). – P. 548–562.

20. Broudy V.C. // Blood. –1997. – Vol. 90, N 4. — P. 1345–1364.

21. Brown R.L., Xu F.S., Dusing S.K. et al. // Stem cells. – 1997. – Vol. 15. – P. 237–245.

22. Bruyn C. De, Delforge A., Bron D. et al. // Stem cells. — 1993. – Vol. 12. – P. 616–625.

23. Cardier J.E., Erickson–Miller C.L., Martin J. et al. // Stem cells. – 1997. – Vol. 15 – P. 286–290.

24. Cherington V., Chiang G.G., McGrathC.A. et al. // Hum. Gene Ther. – 1998. – Vol. 9. – P. 1397.

25. Choong P.–F., Mok P.–L., Cheong S.–K. et al. // Cytotherapy. – 2007. – Vol. l9, N 2. – P. 170–183.

26. Colter D.C., Class R., DiGirolamo C.M., Prockop D.J. // PNAS. – 2000. – Vol. 97 (7). – P. 3213–3218.

27.Dawson L., Bateman–House A.S., Mueller Agnew D. et al. // Fertil. Steril. – 2003. – Vol. 80. – P. 1077–1085.

28. Digirolamo C.M., Stokes D., Colter D. et al. // Brit. J. Haematol. – 1999. – Vol. 107. – P. 275–281.

29. Ferrari N., Gold J., Lee J. et al. // Gene Therapy. – 2003. – Vol. 10. – P. 647–656.

30. Gao J., Dennis J.E., Muzic R.F. et al. // Cells Tissues Organs. – 2001. – Vol. 169. – P. 12–20.

31. Grynspan F., Peled T., Rosenheimer–Goudsmid N. et al. // Cytotherapy. – 2005. – Vol.7, suppl. 1.

32. Haas R., Murea S. // Cytokines Mol. Ther. – 1995. – Vol. 1 (4). – P. 249–270.

33. Handgretinger R. // Cytotherapy. –2004. –Vol.6, N 5. – P. 439

34. Jang Y.K., Jung D.H., Jung M.H. // Ann. Hematol. – 2006. – Vol. 85. – P. 212–225.

35. Kakinuma S., Tanaka Y., Chinzei R. et al. // Stem cells. – 2003. – Vol. 21. – P. 217–227.

36. Kaushansky K. // Blood. –1998. – Vol. 92, N1. – P. 1–3.

37. Koc O.N., Gerson S.L., Cooper B.W. et al. // Blood. – 1998. – Vol. 92. – P. 274a (abstr.).

38. Kogler G., Sensken S., Airey J.A. et al. // J. Exp. Med. – 2006. – Vol. 200. – P.123–135.

39. Kopen G., Prockop D., Phinney D. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. – 1999. – Vol. 96. – P. 10711–10716.

40. Ku H., Yonemura Y., Kaushansky K., Ogawa M. // Blood. –1996. – Vol. 87, N 11. – P. 4544–4551.

41. Law P., Lane T.A., Gervaix A. et al. // Exp. Hematol. – 1999. – Vol. 27 (1). – P.147–154.

42. Lemoli R.M., GulatiS.C. // Stem cells. –1993. – Vol. 11 (5). – P. 435–444.

43. Mackenzie T.S., Flake A.W. // Cytotherapy. – 2001. – Vol. 3 (5). – P. 403–405.

44. McQuakerI., Haynes A., Stainer C. et al. // Bone marrow transplant. – 1999. – Vol. 24 (7). – P. 715–722.

45. Mobest D., Goan S.–R., Junghahn I. et al. // Stem cells. – 1999. – Vol. 17. – P. 152–161.

46. Odorico J.S., Kaufman D.S., Thomson J.A. // Stem cells. – 2001. – Vol. 19 (3). – P. 193–204.

47. Orkin S.H., Morrison S.J. // Nature. – 2002. – Vol. 418. – P. 25–27.

48. Peled T., Mandel J., Goudsmid R.N. et al. // Cytotherapy. – 2004. – Vol. 6, N 4. – P. 344–355.

49. Piacibello W., Sanavio F., Garetto L. et al. // Blood. –1997. – Vol.89, N 8. – P. 2644–2653.

50. Pittenger M.F., Mackay A.M., BeckS.C. et al. // Science. – 1999. – Vol. 284. – P. 143–147.

51. Secco M., Zucconi E., VieiraN.M. et al. // Stem cells. –2008. – Vol. 26. – P. 146–150.

52. SekiyaI., Larson B.L., Smith J.R. et al. // Stem cells. – 2002. – Vol. 20. – P. 530–541.

53. Szilvassy S.J., Weller K.P., Lin W. // Blood. – 1996. – Vol. 87 (11). –P. 4618 – 4628.

54. Tomita S., Mickle D.A.G., Weisel R.D. et al. // J. Thorac. Cardiovasc. Surg. – 2001. – Vol. 122. – P. 699–705.

55. Tondreau T., Lagneaux L., Dejeneffe M. et al. // Cytotherapy. – 2004. – Vol. 4. – P. 372–379.

56. Tondreau T., Meuleman N., Delforge A. et al. // Stem cells. – 2005. – Vol. 23. – P. 1105–1112.

57. Wang J.–S., Shim–Tim D., Chedrawy E., Chiu R. C.–J. // J. Thorac. Cardiovasc. Surg. – 2001. – Vol. 122. – P. 699–705.

58. Yang S.–E., Ha C.–W., Jung M.H. et al. // Cytotherapy. – 2004. – Vol. 6, N 5. — P. 476–486.