Открытие антигенов главного комплекса гистосовместимости (системы HLA) [13] позволило вскрыть причины еще одной группы осложнений трансфузионной терапии — посттрансфузионных реакций негемолитического типа (ПРНТ) [10]. Установлено, что их развитие наступает вследствие взаимодействия анти-HLA антител с соответствующими HLA антигенами, экспрессированными на форменных элементах крови. При этом реагирующие антитела, в физиологических условиях отсутствующие в организме человека, могут образовываться у реципиента либо в результате его предшествующей сенсибилизации, либо поступать в кровоток в составе трансфузионных сред, заготовленных от пресенсибилизированных доноров крови.

К началу проведенных исследований [1] в доступной нам литературе мы не нашли сведений о патогенетической роли последних в развитии описываемого явления. Несмотря на то что в подавляющем большинстве случаев ПРНТ купируются гомеостатическими механизмами организма реципиента без дополнительных медикаментозных коррекций, представленные для обсуждения результаты исследований показывают, что развитие ПРНТ сопровождается существенными сдвигами как в клиническом статусе реципиента, так и в иммунной системе организма. При этом оказалась непринципиальной природа анти-HLA антител — вводились ли они пассивно с трансфузионными средами или являются результатом антигенного стимула на организм больного.

Объектом стендовых исследований стали мононуклеары с идентифицированной HLA специфичностью, выделенные из периферической крови здоровых людей на градиенте фиколл-верографин. Лимфоциты in vitro обрабатывались сыворотками крови, содержащими анти-HLA антитела установленной специфичности. В опытных сериях к мононуклеарам добавлялись антитела со специфичностью, идентичной как минимум одному из HLA антигенов I класса, экспрессированному на клетках-мишенях, в контрольных — совместимые с HLA антигенами лимфоцитов. В ряде опытов для контроля использовались интактные клетки. Клинические данные получены при обследовании 34 реципиентов трансфузионных сред, содержащих анти-HLA антитела, несовместимые с HLA антигенами больных. Здесь уместно отметить, что ни в одном нормативном документе, регламентирующем требования к трансфузионным средам, ограничений относительно содержания в них антител к антигенам главного комплекса гистосовместимости (ГКГ) не содержится.

Полученные в стендовых опытах данные свидетельствуют о том, что обработка in vitro лимфоцитов анти-HLA антителами, направленными к антигенам ГКГ, экспрессированными на поверхности клеток, в отсутствие комплемента не сопровождалась лизисом клеток. Во всех опытах жизнеспособность сохранялась более чем у 95% лимфоцитов. Вместе с тем присутствие антител на поверхности мононуклеаров существенно влияло на ряд показателей, характеризующих функциональное состояние иммунокомпетентных клеток и прежде всего их клеточной мембраны [5]. Изменялась розеткообразующая способность лимфоцитов [9].

Под влиянием анти-HLA антител снижалась электрофоретическая подвижность (ЭФП) мононуклеаров [8]. При этом во всех случаях положительного лимфоцитотоксического теста ЭФП сенсибилизированных лимфоцитов была на 7% и более ниже таковой интактных клеток.

Под влиянием специфических антител усиливалось слущивание антигенов ГКГ с поверхности мононуклеаров [4]. Этот феномен наблюдался как для несовместимых с использованными анти-сыворотками HLA антигенов, так и для других антигенов фенотипа тест-клеток. Важно подчеркнуть, что повышение слущивания HLA антигенов не сопровождалось изменением общего уровня экспрессии этих антигенов на клеточной поверхности.

Анализ распределения изоферментов ЛДГ и МДГ в сенсибилизированных HLA антителами клетках показал изменение у них направленности окислительно-восстановительных реакций в сторону аэробного гликолиза (табл. 1, см. бумажную версию журнала).

Внесение в среду инкубации специфических для культивируемых клеток анти-HLA сывороток приводило к снижению как спонтанной, так и ФГА-индуцированной пролиферации лимфоцитов по сравнению с клетками контроля (табл. 2, см. бумажную версию журнала) [4].

Анализ состава периферической крови реципиентов, которым переливалась плазма, содержащая специфические для HLA фенотипа его клеток антитела, показал, что пассивное введение антител небезразлично для больного (табл. 3, см. бумажную версию журнала) [2].

Как видно из приведенных данных, вводимые анти-HLA антитела вызывают изменения, характерные в основном для иммунокомпетентных клеток. Снижается как их общее содержание, так и содержание отдельных популяций. Установлена клиническая симптоматика развивающихся при пассивном введении анти-HLA антител посттрансфузионных реакций [2]. Последние развивались у 9 из 16 входящих в анализируемую группу реципиентов плазмы крови. У больных отмечались головная боль, сердцебиение, озноб, ломота в мышцах. В отдельных случаях регистрировалось небольшое повышение температуры (субфебриллитет) и артериального давления. Развитие вышеописанной симптоматики, как правило, наблюдалось в первые часы после окончания трансфузии. Симптомы регистрировались кратковременно и исчезали без дополнительных терапевтических воздействий.

Приведенные данные послужили базой для обоснования возможности использования трансфузионных сред с анти-HLA активностью для пассивной иммунотерапии состояний с элементами иммунопатологии [7].

Как видно из табл. 4 (см. бумажную версию журнала), обобщающей данные терапии 15 больных с нефротическим синдромом, у 7 из 15 пациентов через 2—8 дней после первой трансфузии улучшились некоторые показатели. В ближайшие часы после переливания плазмы отмечалось увеличение диуреза с последующим схождением отеков и уменьшением протеинурии. У 5 больных переливания иммунной плазмы привели к менее заметному клиническому эффекту, и только у 3 больных на фоне трансфузии констатировали прогрессирование заболевания [11, 12].

Положительный клинический эффект при включении в комплексную терапию плазмы крови с анти-HLA активностью зарегистрирован и у больных системной красной волчанкой [6]. Переливание им одногруппной в системе АВО плазмы крови, содержащей аллогенные антитела к антигенам ГКГ, экспрессированным на клетках организма больного, позволило повысить эффективность лечения у 85,7% больных. Это подтверждалось увеличением диуреза, уменьшением отечного синдрома, кожных и суставных проявлений болезни, снижением протеинурии и нормализацией лабораторных признаков активности процесса. Важно подчеркнуть, что предлагаемая терапия позволяла стабилизировать процесс и снизить при этом суточную дозу кортикостероидов.

Таким образом, предположение о целесообразности использования анти-HLA антител в терапии ряда состояний полностью подтвердилось.

Представленные выше данные, характеризующие различные эффекты действия анти-HLA антител, полученные в стендовых опытах и на достаточно большом клиническом материале, позволяют считать нецелесообразным проведение трансфузионной терапии средами, содержащими несовместимые для реципиента анти-HLA антитела [3, 7]. Их использование возможно только в случаях направленной иммунотерапии с целью воздействия непосредственно на патогенетический субстрат заболевания. Представляется оправданным наряду с описанными нозологиями использовать плазму крови с анти-HLA активностью в комплексной терапии всех заболеваний, при которых применяются моноклональные антитела и иммуноглобулины, в том числе при трансплантации гемопоэтических клеток.

Литература 

1. Левин В.И., Павлова М.П., Драпезо Л.Н. и др. // Тез. докл. Всесоюз. конф. — Новосибирск, 1984. — С. 101—103.

2. Левин В.И., Савченко Н.Е., Буглов Е.Д. и др. // Гематология и трансфузиология. — 1988. — № 4. — С. 30—33.

3. Левин В.И., Семенов Г.В., Бондаренко В.С. // Актуальные вопросы гематологии и трансфузиологии: М-лы конф. — СПб., 2002. — С. 254.

4. Левин В.И., Соловей А.Н., Атаманенко Л.Г. // Клинические и теоретические аспекты трансфузиологии: Сб. науч. трудов. — Мн., 1990. — С. 102—106.

5. Левин В.И., Соловей А.Н., Пилотович В.С. и др. // Вестн. Академии мед. наук СССР. — 1988. — № 7. — С. 57—62.

6. Левин В.И., Титова И.П., Матвейков Г.П. и др. // Бюллетень изобретений и открытий. — 1991. — № 46.

7. Левин В.И., Шиманская Т.В., Драпезо Л.Н. и др. // II Всесоюзный съезд гематологов и трансфузиологов: Тез. докл. — 1985. — С. 202—203.

8. Левин В.И., Янович Э.А., Зотиков Е.А. и др. // Иммунология. — 1990. — № 4. — С. 31—33.

9. Левин В.И., Янович Э.А., Луц Л.С. и др. // Вопросы иммунологии: Тез. докл. 1-й бел. иммунол. конф. — Витебск, 1982. — С. 25—26.

10.       Румянцев А.Г., Аграненко В.А. // Клиническая трансфузиология. — М., 1998. — С. 575.

11.       Савченко Н.Е., Левин В.И., Пилотович В.С. // Клин. медицина. — 1989. — №2. — С. 67—70.

12.       Buglova S.E., Levin V.I., Pilotovich V.S. // Arch. Immunol. et Ther. Experim. — 1995. — V. 43. — P. 145—148.

13.       Dausset J. // Acta Haemat. (Basel). — 1958. — V. 20. — Р. 156—166.