В последние годы заметен рост интереса к психологическим и социальным аспектам соматических заболеваний. Концепция психосоматических отношений опирается на признание первостепенной важности личностно-средовых факторов в генезе соматических заболеваний, в резистентности их к лечению, во вторичной профилактике. Пациент справедливо видится не только «обладателем» больного органа, но и личностью, которая функционирует в той или иной, нередко патогенной, среде. Отношение больных к характеру своей болезни, формирование у них адекватной модели ожидаемых результатов лечения имеют большое значение для прогноза заболевания и уровня ресоциализации [20].

Внутренняя картина болезни отличается от субъективных жалоб больного. Она зависит от особенностей личности и включает различные уровни отражения больным собственного состояния: чувственный, эмоциональный, интеллектуальный, мотивационный. Подобным образом психосоциальная реакция на болезнь рассматривается как совокупность когнитивных, эмоциональных и поведенческих реакций, возникающих у любого больного в связи с получением информации, которая каким-то образом относится к заболеванию. Кроме того, есть лица, склонные к организации определенного стиля жизни, при котором они сами ставят себя в обстоятельства, повышающие вероятность возникновения стрессовых событий, приводящих к возникновению или обострению соматического заболевания [4].

Хотя понятие «психосоматические расстройства» за последние годы существенно изменилось и продолжает меняться по содержанию и объему [2, 7, 29], суть проблемы остается прежней. На смену собственно психосоматической модели, учитывающей преимущественно психогенные факторы, приходит биопсихосоциальная модель. Наметился уход от термина «психосоматический», объединяющего в узком смысле «holy seven» («святую семерку»): язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки, язвенный колит, эссенциальную гипертонию, ревматоидный полиартрит, гипертироз, нейродермит и бронхиальную астму [3, 4]. Клинические проявления психосоматических расстройств отличаются значительным полиморфизмом и могут быть представлены в различных разделах психических расстройств МКБ-10, но их «обнаруживает общий признак: перекрытие расстройств психической и соматической сферы» [28]. Современная концепция психосоматики благодаря работам таких исследователей, как W.Brautigam, G. Engel, Th. Uexkull, А. Jores, подчеркивает необходимость интегративного подхода к пониманию этиологии, патогенеза и возможностей терапии различных заболеваний [4].

«Болезнь представляет собой не только соматическое, но и психическое страдание, не только биологическое, но и социальное явление как по происхождению, так и по его последствиям.… Современный врач обязан считаться с психикой больного, учитывать его отношение к болезни.… Немаловажно для практического врача — представить себе внутреннюю картину болезни данного человека» [6].

«Для современной психиатрии, — подчеркивал О.В. Кербиков, — характерны два направления развития: сближение психиатрии с соматической медициной и выход психиатрии за стены психиатрических больниц, приближение ее к запросам жизни» (цит. по [8]). В настоящее время правильнее говорить о проблеме коморбидности соматической и психической патологии, приобретающей особую важность для врача общей практики.

«Благодаря неумению и нередко нежеланию врачей заняться психологией больных, их переживаниями, последние отходят от них и идут к чудодеям, — писал Д.Д.Плетнев. — Врачи, сами того не желая, тем самым культивируют знахарство» [22]. К сожалению, это замечание справедливо и для наших современников, ищущих спасения у «экстрасенсов» и «ясновидящих». Уровень медицинской культуры, медицинского воспитания населения наглядно отражает истинное состояние практической медицины, которая и формирует стереотипы поведения пациента.

Проблему осложняет тот факт, что молодые терапевты, не имея достаточного клинического опыта и диагностических инструментов, не распознают психические расстройства больных, тем более что и сами они, как правило, не склонны обсуждать собственные психические и психологические проблемы с врачом-терапевтом. В силу своей недостаточной медицинской информированности, а иногда на основании предшествующего неудачного опыта общения с врачами пациент зачастую сам определяет круг жалоб, которые следует предъявить врачу. Поэтому больного часто приводит в замешательство подробное «интервьюирование», проводимое терапевтом, и удивляют вопросы о психическом состоянии [8].

Как отмечал известный невролог К.Ф.Канарейкин, интегральный аспект психосоматической медицины — «это не психиатрия в медицине», поскольку «каждый врач встречается с теми или иными психосоматическими проблемами у своих больных и должен обязательно их учитывать, вырабатывая стратегию лечения» (цит. по [14]). По его мнению, психосоматическая ориентация в современном понимании патологии человека должна стать обязательной в практике любого врача.

Нет сомнений в том, что никакие структурные реорганизации в здравоохранении не изменят положение, пока не будут устранены дефекты в медицинском воспитании студентов и молодых врачей. Психосоматическая ориентация должна реализовываться в образовательной системе медицинских вузов, в программе клинических дисциплин, преподаваемых студентам на кафедрах внутренних болезней с привлечением ведущих психиатров, медицинских психологов, в чтении совместных лекционных циклов и в совместных клинических разборах [25, 27, 35]. Наглядный пример и активное участие преподавателей помогут студенту осознать, что овладение основами психосоматической медицины, психологии не факультативно, а обязательно, особенно если он выбирает профессию терапевта. Это не личный интерес любознательного врача, а специальная дисциплина в его образовании. Не менее полезно усовершенствование подготовки терапевтов и психиатров, работающих в общесоматических учреждениях.

Сегодня идет накопление практического опыта, связанного с попытками сближения профессиональных интересов интернистов, психиатров, психотерапевтов, медицинских психологов в широкой области медицинской практики. Этот опыт является скорее исключением, чем правилом, хотя такое сотрудничество способствует пополнению знаний в смежных специальностях, формированию исчерпывающей картины болезни (ее психической и соматической составляющих). Как справедливо отмечено, «в таких случаях речь идет об интеграции, но не о подмене знаний специалистов» [25].

Патогенез психосоматических расстройств, в соответствии с представлениями Д.Н.Исаева [13], чрезвычайно сложен и определяется сочетанием и взаимодействием следующих основных факторов:

— неспецифической наследственной и врожденной отягощенностью соматическими нарушениями и дефектами;

— наследственным предрасположением к психосоматическим расстройствам;

— нейродинамическими сдвигами (нарушения деятельности ЦНС);

— личностными особенностями;

— психическим и физическим состоянием во время действия психотравмирующих событий;

— фоном неблагоприятных семейных и других социальных факторов;

— особенностями психотравмирующих событий.

Психосоматическая ориентация в медицине, предполагая существенную роль биологических, психических и социальных факторов в возникновении, течении и исходе патологических состояний у человека, указывает на необходимость комплексных подходов к интегрированной диагностике, терапии, профилактике и реабилитации на основе совокупных знаний [8]. Для больных, страдающих психосоматической патологией, преобладание расстройств той или иной сферы на данном этапе болезни является определяющим в выборе форм и методов коррекции, а также в степени участия и акцентировании роли терапевта или психиатра.

В то время, как реальное содержание клинической картины болезни определяется объективно действующими причинами и биологическими закономерностями, включающими понятия этиологии, патогенеза, биохимических и морфологических проявлений, терапевтических вмешательств и т.д., внутренняя картина болезни в большей степени зависит от особенностей личности больного, его характера, степени осведомленности о заболевании, реакции окружающих на болезнь, взаимоотношений с лечащим врачом [31].

Таким образом, применение методов неспецифической психотерапии, имеющих как профилактическое, так и общетерапевтическое значение, является для врача-интерниста функционально обязательным разделом работы. Направление, в котором реализуется задача целенаправленной коррекции внутренней картины болезни, называется психотерапевтическим подходом [12].

В широком смысле психотерапевтический подход является деонтологическим принципом гуманистической медицины, опирающимся на представление о неповторимости человеческой личности и реализующим во врачебной практике идею единства психического и физического.

Целые поколения отечественных клиницистов, воспитанных в духе ортодоксального биологизма, были готовы к тому, чтобы лечить лишь недуги человеческого тела, не делая разницы между болезнью и страданием. Поэтому понятие «человеческая личность» подменялось понятием «организм», причины болезней и их клинический анализ сводились к сфере соматического, а терапевтические возможности — исключительно к инструментально-фармакологическим манипуляциям. Нет ничего удивительного в том, что попытки внедрения идей психосоматической медицины в практику здравоохранения до сих пор часто не встречают поддержки. В то же время очевидно, что медицина, игнорирующая единство духа и тела, перестает быть наукой о болезнях человека и неизбежно теряет свое гуманистическое содержание.

Незнание принципов психотерапии (смысл которой нередко сводится лишь к утверждениям типа «все будет хорошо») Н.В.Эльштейн относит к основным причинам ошибок в лечении терапевтических больных [37]. Анализируя зарубежные и отечественные публикации, автор уделяет большое внимание своевременной диагностике и грамотной терапии неврозов в общей медицине [38]. Он указывает, что «помимо понимания всего комплекса методов современной психотерапии, надо учитывать, что по-разному следует говорить с больным острой и хронической болезнью, излечимой и неизлечимой, мужчиной и женщиной, человеком образованным и псевдоинтеллигентом, страдающим депрессией и оптимистом, юношей и стариком» [37].

Таким образом, важнейшее место в кругу вопросов, связанных с практикой психотерапевтического подхода, занимает проблема взаимоотношений между врачом и его пациентом.

Далеко не каждый специалист, даже высокого профессионального уровня, способен по-человечески поддержать больного, стать при этом для него больше духовником, чем просто врачом. Профессиональная деятельность при таком понимании целей и задач медицинской практики требует от врача особых качеств — терпимости, сострадания, самоотверженности. Чтобы помочь, нужно понять. Больной ищет в своем враче готовность именно к такой форме контакта, безошибочно чувствуя, что представляет собой врач в чисто человеческом плане.

Задача врача заключается не в том, чтобы навязать пациенту свой привычный личностный стиль, а в том, чтобы, проявляя известную гибкость и профессиональный такт, соответствовать его не всегда осознанным установкам, которыми он руководствуется в достижении партнерских отношений. Поэтому если с одними больными («мыслительный тип») необходимо стремиться к убедительности логических построений, соотносясь при этом с их культурно-образовательным уровнем, то с другими («художественный тип») в поисках эмоционального контакта скорее следует ориентироваться на ту трудно определяемую совокупность человеческих качеств, которая в повседневности обозначается термином «обаяние». Разумеется, эти принципы являются лишь формальной предпосылкой к необходимому сотрудничеству, инициатива и лидерство в котором должны принадлежать лечащему врачу. Что касается содержательной стороны, то она определяется главным образом позицией, которую сознательно или бессознательно выбирает пациент в ситуации болезни.

Если больной с ипохондрическим типом реакции ждет и готов с благодарностью оценить сочувствие даже в тех случаях, когда его переживания не имеют достаточных объективных оснований, то сознательно действующий аггравант при таком отношении получит лишь повод усомниться в профессионализме врача. Точно так же при анозогнозии доверием пациента будет пользоваться только тот врач, который сумеет любыми средствами разрушить психологическую защиту и обеспечить тот уровень осознания болезни, который необходим для осуществления комплекса диагностических и лечебных процедур [29]. Однако чрезмерная психотерапевтическая активность в этих случаях может привести к ятрогенным психическим расстройствам. Так, например, бывает при некорректном объявлении онкологического диагноза. Безоговорочное же принятие всех жалоб и неумение выявить истинные установки больного чревато не только непредсказуемостью поступков и намерений, но и падением профессионального авторитета врача в глазах его коллег и пациентов.

Средствами психотерапевтического подхода при наличии эффективного контакта врача с больным можно ускорить решение целого ряда практически важных задач. Если при первичной соматической патологии адекватный психотерапевтический подход позволяет прежде всего добиться оптимальной реализации общего плана диагностических, лечебных, реабилитационных мероприятий, а также имеет известное психопрофилактическое значение, то при психогенных соматических расстройствах на первый план выдвигается собственно терапевтический аспект.

Чувственный компонент реакции личности на болезнь почти всегда включает эффект беспокойства, тревожности, страха, иногда тоскливой подавленности или апатии. При любом заболевании опасения за его исход, озабоченность по поводу того, как это отразится на работе, семейной жизни, страх перед предстоящим обследованием, процедурами или операцией представляют тот эмоциональный фон, который может осложнить течение болезни и негативно отразиться на результатах проводимого лечения. Поэтому снижение выраженности подобных переживаний, снятие эмоционального напряжения является в ряде случаев одной из главных целей психотерапевтического подхода [4].

Преобладание тоскливого или апатического аффекта также может выступать в качестве причины либо в качестве одного из следствий вынужденной гипокинезии, поэтому другой важной задачей часто становится повышение активности больного. При этом имеется в виду стимуляция его интересов, вовлечение в те виды деятельности, которые допустимы по его состоянию. Следует по возможности расширять режим нагрузок, энергичнее использовать методы лечебной физкультуры.

Необходимо стремиться к мобилизации всех внутренних ресурсов на борьбу с заболеванием. В беседах с больным должна настойчиво проводиться мысль о том, что процесс выздоровления может быть замедлен или ускорен его собственным отношением к болезни и лечению.

Больному необходимо помочь осознать проблему внутриличностного конфликта, ведь переживание потери привычного стереотипа, стиля жизни, необходимости пересмотра прежних ценностей чаще всего вызывает наибольшую озабоченность, заставляет страшиться будущего, удручает гораздо больше, чем наличие физического недуга самого по себе.

Пробудить у пациента чувство жажды жизни, активное желание избавиться от болезни можно, только сохранив или дав ему новые ценностные стимулы в той ситуации, которая ждет его за стенами лечебного учреждения. Предпосылкой подобной экзистенциально-психотерапевтической коррекции может быть сознательно взятая на себя лечащим врачом миссия духовного наставничества.

Конечно, такой подход, который можно обозначить как «имидж-терапия», требует от врача, помимо тонкой наблюдательности, способности к сопереживанию и интуитивного проникновения в проблематику личности больного, особого таланта и качеств, сближающих профессию врача с профессией актера. Достаточно высокий уровень творческой одаренности учащейся молодежи, а также известные примеры успешного совмещения медицинской и профессиональной актерской деятельности позволяют рассматривать подобный подход как вполне осуществимый.

В более конкретном смысле психотерапевтический подход при психосоматических расстройствах направлен прежде всего на коррекцию неадекватной внутренней картины болезни и соответствующих поведенческих отклонений. Выбор конкретной психотерапевтической стратегии диктуется как индивидуально-личностными характеристиками пациента, так и особенностями внутренней картины болезни.

В случае гипернозогнозии на первом этапе психокоррекции показаны методы «поддерживающей» психотерапии, направленные на редукцию чувства страха, отчаяния и беспомощности. Такая техника эффективна у больных с выраженным «избеганием опасности», чертами зависимости, инфантильности, тревожности, ориентации на авторитет врача. Психотерапия на данном этапе носит преимущественно симптоматический характер и решает задачи снижения уровня тревожности, отвлечения внимания от ипохондрических переживаний, осмысления лечебного процесса [28]. На втором этапе психотерапии адекватно применение личностно-ориентированных методов, направленных на реструктуризацию когнитивного комплекса беспомощности, коррекцию восприятия заболевания как фатальной неизбежности. Задача этого этапа психотерапии — формирование у больного активной и самостоятельной установки на возможность выздоровления и на активное «соучастие» в процессе лечения.

В случае гипогнозии на первом этапе психотерапии целесообразно использование «рациональной» психокоррекции с директивно-суггестивными элементами, направленной на разъяснение пациенту необходимости лечения, пагубности последствий нарушения режима и попыток самолечения. Некоторые авторы отмечают эффективность такой психотерапии в первую очередь у больных с выраженным «поиском нового», низким уровнем тревожности, высокой активностью и самоконтролем, недооценкой существующей опасности [28]. На втором этапе психотерапии гипогнозических пациентов показаны методики, направленные на коррекцию гипертрофированных представлений пациента о собственной компетентности в ситуации болезни и на признание авторитета врача.

Современная медицина — прежде всего медицина доказательная, основанная на протоколах и стандартах диагностики, лечения и профилактики конкретных заболеваний. Но, с одной стороны, стандарты — огромное достижение в предотвращении врачебных ошибок, а с другой — это инструкции, в которых пока не предусмотрены психосоматические взаимоотношения. В связи с этим назрела необходимость разработки четких, стандартизированных программ диагностики психических расстройств в общемедицинской практике.

Здравоохранение Республики Беларусь стоит перед необходимостью усовершенствования подготовки медицинских кадров и организации в поликлиниках и многопрофильных больницах специальных психосоматических кабинетов, отделений (коек). Примером может служить психосоматическая служба Российской Федерации.

Уже много лет Санкт-Петербургский НИИ психоневрологии им. В.М.Бехтерева и кафедра психотерапии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования занимаются подготовкой и усовершенствованием врачей в области психотерапии [1, 15, 19]. Специалисты кафедры психотерапии МАПО проводят лечебную и консультативную работу на базе психосоматического кардиологического отделения 32-й городской больницы Санкт-Петербурга (в ближайшее время на базе этой больницы планируется организация многопрофильного психосоматического стационара).

Кафедра пропедевтики внутренних болезней Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова работает и обучает студентов на базе психосоматического отделения гастроэнтерологического стационара.

Кафедра госпитальной терапии и кафедра пропедевтики внутренних болезней Сибирского государственного медицинского университета (Томск) активно занимаются проблемой психосоматической ориентации будущих врачей общей практики [8].

В структуре городской психиатрической больницы №7 им. И.П. Павлова (клиники неврозов) Санкт-Петербурга организован городской психотерапевтический центр, обеспечивающий как амбулаторную диагностическую и лечебную помощь нуждающимся, так и взаимодействие всех заинтересованных в этом сторон (учреждения общемедицинской сети, администрация районов, соответствующие кафедры подготовки специалистов, психиатрические и психотерапевтические службы) [19]. В Центре работает кабинет социально-психологической помощи (врач-психотерапевт, психолог, медсестра), в котором на практике осуществляется комплексный подход в лечении пограничных, невротических, психосоматических и «кризисных» (реактивных) состояний. Обращение бесплатное и, при желании пациента, анонимное. Психотерапия и психокоррекционная работа проводятся амбулаторно или в условиях стационара.

Модель «взаимодействия-прикрепления» применяется в здравоохранении Российской Федерации с 70-х годов [9, 28]. Ее основой является организация психиатрических и психотерапевтических кабинетов в лечебно-профилактических учреждениях общемедицинской сети (территориальные поликлиники, медсанчасти); повышение квалификации врачей общей практики в области диагностики и лечения рассматриваемых психопатологических состояний; совместное (при необходимости) ведение больных психотерапевтом и интернистом.

Имеется опыт организации специального отделения психотерапевтической службы в соматическом стационаре на 1250 коек, в штат которого входят психиатр, психотерапевт, медицинский психолог и медсестра [24].

В ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского создан Центр медико-психологической помощи на базе медсанчасти Московского машиностроительного завода «Авангард» и клиники медицины труда РАМН. Исследования, проведенные Центром на амбулаторном и стационарном уровнях в 1999—2001 гг., показали, что нарушения психического здоровья отмечаются у 48,1%, психосоматические и соматоформные расстройства — соответственно у 17,3% и 9,5% обследованных [23]. С целью повышения эффективности лечения и реабилитации больных Центром разработаны и апробированы пять видов дифференцированных психотерапевтических программ (суггестивная, кризисная, личностно-центрированная, трансперсональная и аутотренинг), ориентированных на проведение в условиях психопрофилактической службы промышленного предприятия. Двухлетнее катамнестическое наблюдение показало эффективность применения этих программ во всех группах пациентов, в том числе с психосоматическими и соматоформными расстройствами [23].

В 1997 г. в Московском НИИ психиатрии была разработана научно-практическая программа выявления и лечения депрессий в первичной медицинской сети (РАДЕП). С 1998 г. программа реализуется в нескольких поликлиниках Москвы и Московской области, а также в Томске и Ярославле [17]. В рамках РАДЕП вводится новая организационная модель медицинской помощи, состоящая из системы скрининга, диагностики и терапии депрессий, которая проводится совместно психиатром и интернистом (участковым врачом) в условиях территориальной поликлиники.

По мнению некоторых исследователей, работу с психосоматическими больными гастроэнтерологического профиля можно «поручить» одному из терапевтов-гастроэнтерологов после его подготовки на курсах специализации по психотерапии [18, 21]. Однако, к сожалению, «гастроэнтеролог-психотерапевт» в современной отечественной медицине — категория маловостребованная. Существует также мнение, что психосоматическая патология желудочно-кишечного тракта нуждается в лечении в специализированных психиатрических учреждениях психосоматического профиля, где роль консультанта будет возложена на врача-интерниста [7].

В литературе встречаются предложения передать некоторые резистентные к медикаментозному лечению формы соматических заболеваний (функциональные диспепсии, синдром раздраженного кишечника) в ведение психиатров с соответствующей модификацией диагноза (E. Guthrie et al., 1994).

На протяжении последних 10 лет сотрудники кафедры пропедевтики внутренних болезней Витебского государственного медицинского университета занимались изучением взаимоотношений соматической болезни и личности человека. Психосоматическая проблема исследовалась на большой группе больных гастроэнтерологического профиля (около 800 чел.). Среди них были пациенты с хроническим гастритом и дуоденитом, гастродуоденальными эрозиями, язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, билиарными дискинезиями, хроническим колитом, синдромом раздраженного кишечника. Главным результатом проведенных исследований стала констатация факта наличия психопатологических проявлений разной степени выраженности у 46—91% больных с вышеуказанной патологией [10, 11, 32, 33].

Детальное изучение вопроса дает право предположить, что личностно-средовые факторы занимают одно из первых мест в генезе соматических заболеваний [5]. Отношение больных к характеру возникшего недуга, формирование у них адекватной модели ожидаемых результатов лечения имеют большое значение для прогноза заболевания и уровня ресоциализации.

Наряду с изучением взаимоотношений психики и «сомы» у больных с заболеваниями желудочно-кишечного тракта предприняты попытки психотерапевтической коррекции обнаруженных отклонений. Работа проводилась специально подготовленными врачами-интернистами соматического стационара. Курс лечения включал психотерапевтические беседы с больными с последующим подключением разных видов психотерапии (релаксационный аутотренинг, личностно-ориентированные методы и др.) [16, 30].

Результаты научно-исследовательской и лечебной работы кафедры дают основание с полной убежденностью отстаивать следующие положения:

1. Обучение студентов медицинских вузов основам психосоматической медицины и психотерапии необходимо начинать как можно раньше (вместе с обучением общему уходу за больными на втором курсе или пропедевтике внутренних болезней на третьем курсе).

2. Все врачи общесоматического стационара должны усовершенствовать свои знания медицинской психологии и психотерапии.

3. Любой многопрофильный стационар нуждается в организации специализированной психотерапевтической службы в составе медицинского психолога и психотерапевта, работающих в тесном и постоянном сотрудничестве с врачами-интернистами.

4. Следует увеличить нормативное время амбулаторного обслуживания одного пациента терапевтом минимум до 30 минут.

5. В каждом областном центре Республики Беларусь необходима организация Центра психического здоровья, занимающегося как проблемами кризисных ситуаций и катастроф, так и консультативной помощью органам здравоохранения по вопросам «пограничных» состояний и психосоматической патологии.

Создание новых организационных форм оказания медицинской и профилактической помощи продиктовано запросами современной жизни. Появление понятия «качество жизни» как нового подхода в оценке состояния здоровья человека, основанного на интеграции соматической и психиатрической медицины, а также подготовка специалистов нового типа — врачей общей практики заставляют с новой силой зазвучать давно известный термин «психосоматическая медицина».

2.       Бадажков Д.В., Бахтина И.А., Журавлев Ф.А. и др. // Бюлл. СО РАМН.— 1999. — № 1. — С. 59—62.

3.       Березанцев А.Ю. // Рос. психиатр. журнал.— 2001.— № 4.— С. 51—63.

4.       Бройтигам В., Кристиан П., Рад М. Психосоматическая медицина.— М., 1999.

5.       Бурковский Г.В., Коцюбинский А.П., Левченко Е.В., Ломаченков А.С. Использование опросника качества жизни (версия ВОЗ) в психиатрической практике (Пособие для врачей и психологов). — СПб., 1998.

6.       Василенко В.Х. Введение в клинику внутренних болезней.— М.,1985.

7.       Гарбузов В.И. Концепция инстинктов и психосоматическая патология: Наднозологическая диагностика и терапия психосоматических заболеваний и неврозов. — СПб., 1999.

8.       Гарганеева Н.П. // Сибирский журн. гастроэнтерологии и гепатологии. — 1999. — № 8. — С. 99.

9.       Губачев Ю.М., Жузжанов О.Т., Симаненков В.И. Психосоматические аспекты язвенной болезни. — Алма-Ата, 1990.

10.     Дроздова М.С., Немцов Л.М., Мищук И.Ф. // Фундаментальные, клинические и фармацевтические проблемы патологии человека: Сб. науч. трудов сотрудников ВГМУ. — Витебск, 2002.— С. 164—166.

11.     Дроздова М.С., Федоров А.П., Головкин С.П. // Эксперим. и клин. гастроэнтерология. — 2003.— № 1.— С. 89—90.

12.     Дубницкая Э.Б. // Журн. неврологии и психиатрии. — 2001.— № 12.— С. 48—50.

13.     Исаев Д.Н. Психосоматические расстройства у детей.— СПб., 2000.

14.     Кабанов М.М., Личко А.В., Смирнов В.М. Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. — Л., 1983. 

15.     Карвасарский Б.Д. Неврозы (руководство для врачей). — М., 1990.

16.     Кондрашенко В.Т., Драгун О.В., Дроздова М.С. и др. Применение нейролингвистического программирования (метод «якоря») в лечении стресс-индуцированных эрозивно-язвенных поражений желудка и двенадцатиперстной кишки: Метод. рекомендации. — Мн., 1996.

17.     Кравцова Т.Ю., Голованова Е.С., Рыболовлев Е.В. // Клин. медицина.— 2000. — № 12. — С. 34—36.

18.     Краснов В.Н. // М-лы II Российского образовательного симпозиума. — Новокузнецк; Томск, 2000. — С. 9—10.

19.     Кудрин И.Д., Марищук В.Л., Алябьев А.Н., Голуб И.В. // Теоретические и прикладные вопросы профотбора. — Ч.1. — СПб.; Североморск, 1996. — С. 50—51.

20.     Менделевич В.Д., Соловьева С.Л. Неврозология и психосоматическая медицина.— М., 2002.

21.     Парфенов А.И., Далецкая Г.В., Ручкина И.Н., Белов В.П. Диагностика и лечение психопатологических проявлений у больных с заболеваниями кишечника: Метод. рекомендации. — М., 1992.

22.     Плетнев Д.Д. // Избранное. — М.: Медицина, 1989. — С. 8—34.

23.     Положий Б.С., Беляева Г.Г., Шевцов А.Ю. // Пограничная психиатрия: Сб. науч. трудов. — М., 2001. — С. 42—53.

24.     Прокудин В.Н. // Журн. неврологии и психиатрии.— 2001. — № 5. — С. 49—51.

25.     Ромасенко Л.В. // Рос. психиатр. журнал.— 1999.— №2.— С. 54—57.

26.     Саркисов Д.С. // Клин. медицина.— 1999. — № 1. — С. 17—21.

27.     Смагин В.Г., Бондарева Л.В., Ковалева З.Я. и др. // Терапевт. архив.— 1990.— № 10.— С. 100—103.

28.     Смулевич А.Б., Сыркин А.Л., Козырев В.Н. и др. // Журн. неврологии и психиатрии.— 1999.— № 4.— С. 4—16.

29.     Ташлыков В.А. Психологическая защита у больных неврозами и психосоматическими расстройствами: Пособие для врачей. — СПб., 1992. 

30.     Ташлыков В.А., Кондрашенко В.Т., Дроздова М.С. и др. Метод комплексного лечения больных эрозивным гастродуоденитом с использованием групповой психотерапии, традиционной восточной рефлексотерапии с элементами самовнушения: Инструкция на метод (регистрац. № 31-9704).— Витебск, 1997.

31.     Федоров Н.Е., Дроздова М.С., Драгун О.В., Федоров А.П. // 75 лет больнице ст. Витебск: Сб. науч. статей.— Витебск, 1994.— С. 202—205.

32.     Федоров Н.Е., Дроздова М.С., Масурагина О.В., Корнеева В.А. // Междунар. конф. «Теоретические аспекты медицины»: Тез. докл.— Мн., 2000.— С.118—121.

33.     Федоров Н.Е., Дроздова М.С., Перковский Г.А., Лешкевич К.В. // Здравоохранение.— 2000.— № 12.— С. 2—4.

34.     Франкл В. Психотерапия на практике.— СПб., 2001.

35.     Циммерман Я.С. // Клин. медицина.— 2001. — № 10. — С. 67—71.

36.     Циммерман Я.С., Белоусов Ф.В. // Клин. медицина.— 1999.— № 8.— С. 9—15.

37.     Эльштейн Н.В. // Терапевт. архив.— 1992. — № 12. — С. 104—108.

38.     Эльштейн Н.В. Ошибки в гастроэнтерологической практике (Причины, тенденции, профилактика).— М., 1998.

Медицинские новости. – 2004. – №1. – С. 11-16.

Внимание! Статья адресована врачам-специалистам. Перепечатка данной статьи или её фрагментов в Интернете без гиперссылки на первоисточник рассматривается как нарушение авторских прав.